– Ты помнишь? Не ожидал! Как всегда, долго это начинание не прожило. Кстати, новость! Нас закрывают. Через пару месяцев переформатируют в обычную генетическую лабораторию. Экспериментов больше не будет, мы дописываем отчеты и уничтожаем весь материал. – Горбач без сожаления поделился новостями с хорошей подругой. Ему давно стало неважно, чем заниматься, лишь бы воздух давали, для первой категории это роскошь. – Животных оставят, пока будем разрабатывать схемы копирования для других городов, где нет принтеров. Им приходится есть мясо животных. Слышала про такое?

– Нет. Наверное, у них и с кислородом проблемы. Хорошо, что хоть кто-то им помогает, – с сожалением удивилась Наташа, насаживая на вилку очередную рыбку. – Мясо – это же очень вредно и опасно! А почему не можем поставлять им принтеры?

– Ты весьма логична! Я задавал такой же вопрос министерству, но ответа не получил. – Горбач взял тарелку, наклонил к губам и стал, прихлебывая, пить из нее бульон.

– Да, это они любят. Зато от нас на все вопросы ответа добьются, – пошутила Наташа. – Кстати, шпроты – супер! Лучше шоколада во много раз!

– Рад, что оценила. Поздравляю тебя со свадьбой! Самый завидный мужчина в городе и самая красивая и здоровая девушка объединились, чтобы подарить нам будущее. Это прекрасно! Желаю вам много третьих детей нарожать, уверен, что они будут без ошибок! Даже со шпротами и шоколадами! – У Горбача поднялось настроение оттого, что он успел быстро съесть свое блюдо и на разговор оставалось еще минут двадцать. Можно было даже что-то распечатать, этим он и занялся.

– Спасибо! – Она одарила его своей коронной шаблонной улыбкой, которую выучила сразу после свадьбы.

– Ты еще не беременна? – поинтересовался Горбач, перекладывая тарелку с молочной шоколадкой поближе к себе.

– Нет. – Наташа сделала паузу. – Расскажи лучше про лабораторию. Неужели ни один эксперимент не сработал?

– С таким интеллектом тебе следовало родиться первой! Но ты подаришь нам идеальное поколение: здоровое и мозговитое! Если в двух словах, то скрещиваемые должны быть максимально похожи, а мы соединяем палку с солнцем. Мы, конечно, брали только одну функцию – регенерацию клеток, но чтобы она работала, нужно менять тело, за телом – кровь, за кровью – еще что-нибудь и так бесконечно. – Горбач увлекся, но потом вспомнил, кто перед ним, и вовремя остановился, так и не перейдя к деталям.

– Здорово! Так интересно! Хочу, чтобы мои дети тоже занялись чем-нибудь в этом роде, чтобы, понимаешь, было у них дело жизни, а не убогое потребительство. Взять Андрея: красивый – да, обаятельный – да, но только картинка. Что он может создать? Такую же картинку. Я думаю, именно вы обеспечиваете наше будущее. Взять тех же людей без принтеров – помогаете им. Вы и что-нибудь придумаете с ошибками кода, с внешностью! Вам надо оставлять потомство! Иногда я жалею, что попала в третью категорию. Хочется быть нужной. По-настоящему полезной, Горбач. – Наташа спохватилась и постаралась придать наигранности своим словам, чтобы не привлекать внимания железной птицы. Заболтавшись со старым другом, она забыла о правилах, но все-таки попыталась переинтонировать свои слова в модное сочувствие людям первой категории.

– Ну, хватит. Знаю, что у вас сейчас принято нас жалеть, – обнажил коричневые зубы Горбач. – Давай сегодня сходим на фильм вместе с нашими, раз ты не попала на премьеру.

– Вы арестованы, – прозвучали слова из железного рта робота над стулом девушки.

После трехсекундного ступора Наташа резко вскочила и побежала прочь. У нее было несколько минут, а может и часов, пока на сигнал об аресте отреагируют люди. Обеденное время играло ей на руку, ответственные за арест, возможно, куда-то отлучились. Птица летела за Наташей, но ничего не могла сделать. Обедающие с удивлением смотрели на местную знаменитость, в ошеломлении и страхе не пытаясь ее остановить. Повисла тишина. Наташа подбежала к дверям с надписью «Центральная экспериментальная лаборатория г. Воронежа» и скрылась за ними. Сначала тихий, шоковый бубнеж в столовой превратился в настоящий гул. Такой, что подъезжающего поезда уже не было слышно.