– Выходи за меня замуж! – сказал Леонид Елизавете, и тут же понял, что поторопился со своим предложением.
Может быть, этим все и испортил?
Глава 3. В тот самый банный день
Леший, привалившись спиной к стволу тополя, привычно вошел в банный транс. Все его тело слилось в виртуальной диффузии с деревом. Каждая клеточка его тела стала теперь принадлежностью сильного лесного красавца-тополя, запульсировала медленным ритмом загадочной жизни леса.
– Я спокойный и мудрый Тополь! Во мне текут его соки. Они промывают всего меня изнутри. Они наполняют меня тополиной энергетикой бани!
Закрыв глаза, Леший чутко вслушивался в медлительную и мощную пульсацию своего измененного древесно-тополиного тела. Его сознание провалилось в иную реальность и озарилось иным, внешне невидимым светом.
Леший-Тополь явственно ощутил, как циркуляцией сока из него выводилось все то, что мешало его здоровью. Третьим глазом Леший-Тополь просматривал горестную часть своей не тополиной, а человеческой жизни, выталкивая из себя чувство боли: он дерево, ему не больно. Не больно…
– Выходи за меня замуж! – сказал Леший Елизавете, тогда, год назад, когда он был очень удачливым охотником и рыбаком Леонидом, и тут же понял, что поторопился со своим предложением. Елизавета замешкалась с ответом, но быстро справилась со своим замешательством:
– Лёнечка! Не могу. Понимаешь, я Всеволода люблю.
Вот и вторая баня. Леший стоял, привалившись спиной к исполинскому дубу, насыщаясь банной энергетикой здоровья. Леший-Дуб промывался соками здоровья и силы, а третий глаз услаждал его картинами иных времен и пространств. И вдруг долгожданное озарение снизошло на Лешего-Дуба. Он долго мучился в поисках единственно правильного решения и, наконец, ясно увидел перед собой будто бы наяву необыкновенную фигурку. В ней было все: и достоверность, и одухотворенность, и неподражаемая красота. Всякий обомлеет от восхищения, увидев такую поделку, и поймет, как прекрасна сама натура!
Третья баня – человеческая. Ее сруб чудом уцелел на сгоревшем лесном подворье.
Откройтесь энергетические каналы в физическом теле!
Придайте точность руке и глазу!
Сегодня нелюдимый отшельник Леший не будет спать. Ночью лучше работается. Он теперь знает, как вырезать самую заветную фигурку в своей жизни.
Парк Таюрского периода
(репортажи из недалекого
будущего)
Тигрица мчалась по заснеженной тайге вслед за сорокой, которая то взлетала над соснами, то цеплялась крыльями за сугробы. Неуклюже плюхнувшись в один из сугробов, сорока отчаянно затрещала и стала быстро-быстро разгребать его лапами. Подоспевшая к ней тигрица досадливо смахнула ее своим хвостом и тут же зарылась в этом месте в сугроб. Почти в ту же минуту над ними с грозным урчанием завис на очень малой высоте вертолет. Из его чрева как горох высыпались в глубокий снег шестеро спасателей. Они нетерпеливо оттеснили тигрицу и выволокли из-под сугроба два манекена, облаченные в теплую зимнюю экипировку. Через несколько минут вертолет со спасателями, тигрицей, сорокой и «спасенными», набирая высоту, взял курс на базу.
Глава 1
Дача академика Таюрского была построена в традиционном японском стиле с корректировкой на китайский фэн-шуй. Едва окунувшись в ее ауру, Маргарет ощутила прилив спокойной силы и благодатного умиротворения.
Волшебство!
Но Маргарет – профессиональная забияка. Ее конек – создание острых углов за любым самым круглым столом. Она не принимает обтекаемых ответов на свои вопросы-колючки. Не зря в профессиональных кругах ее прозвали Чертовым Ежиком.
Стол возле жарко пылающего камина действительно оказался круглым, а ее вопросы к всемирно прославляемому академику были набором колючек, пересыпанных солью. Маргарет была упряма как черт и ни на миллиметр не отступила от своих «домашних заготовок», хотя устоять на них оказалось невероятно трудно. Подвох таился в самом Таюрском. Маргарет ожидала, что он окажется очень «крепким орешком», и вышла на него с целым арсеналом вопросов-ловушек. Но академик оказался обезоруживающе искренним. Маргарет, пытаясь атаковать его со всех направлений в роли непримиримого оппонента, все более проникалась сознанием его правоты и с ужасом ловила себя на мысли, что уйдет она отсюда его самой горячей сторонницей, поклонницей и по уши влюбленной в него дурой.