– Ну что вы, – сказала она старушке, – если вы упадёте с верхней полки – будет беда, а если Петя – просто синяк. Петя это понимает. Он воспитанный мальчик.

При слове «воспитанный» Петька вздрогнул и полез на свою полку.

Забраться на неё оказалось непросто даже с лесенки. Можно было, конечно, подпрыгнуть, повиснуть на руках и мгновенным рывком забросить тело на полку, как это сделал другой их сосед по купе, лохматый очкастый парень. Но на такое Петька и в мечтах решиться не мог.

– Я всё же устал за день, – объяснил он тётке, и она кивнула, оторвавшись от книжки.

Петька отлично понимал, что дело не в какой-то там усталости, и это очень портило ему настроение. На выручку пришёл лохматый сосед.

– Разомнёмся перед сном, – сказал он, спрыгнув на пол, и легко закинул Петьку на его полку.

Так и папа, наверное, не смог бы. Потом запрыгнул на свою и, подмигнув, спросил:

– По физкультуре, наверное, четвёрка?

– Угу, – буркнул Петька и поскорее отвернулся к стенке, потому что у него была никакая не четвёрка, а тройка, да и та неполноценная. Учительница физкультуры, «невежливая особа», как её стала называть мама после первой же встречи на родительском собрании, сказала Петьке, когда ставила годовую оценку: «Три – много, два – мало, два с половиной – как раз, но нельзя. Ладно уж, поставлю тройку, принимай её как аванс». Что такое аванс, Петька не знал, но не стал спрашивать у мамы, чтобы не огорчать её, а у папы – чтобы не огорчаться самому.

Сон пришёл быстро и незаметно, и было в нём ещё уютнее, чем наяву, от покачивания полки, стука колёс и далёкого гудка тепловоза. Утром стало прохладно, и Петька проснулся от этой прохлады, от сильного солнца, лежащего на самом краю поля, прямо против вагонного окна. Петька натянул одеяло до ушей, поплотнее завернулся в него, и тепло снова пропитало всё его тело, возвращая уют. Вдруг ликование охватило Петьку, захотелось взвизгнуть, забить ногами от предвкушения замечательного дня, полного открытий и неожиданностей, и он завертелся вьюном на застонавшей полке. Стон этот гулко прозвучал в тишине сонного купе, и Петька замер, закрыв глаза и притворившись спящим, – это тоже было интересно и радостно.

Когда тётка разбудила его, солнце было уже довольно высоко.

– Вставай, Петенька, скоро приезжаем.

– Да, – ответил Петька и перевернулся на другой бок, потому что не в его привычках было вставать сразу.

Бабушка и мама по многу раз повторяли: «Вставай, вставай…», пока он не выбирался с оханьем и жалобами из постели. Но тётка молчала, и от этого с Петьки разом соскочил сон. Он приоткрыл один глаз и столкнулся с хитрым взглядом лохматого соседа. «Сейчас скажет что-нибудь про физкультуру» – подумал Петька, быстро откинул одеяло и храбро прыгнул с полки вниз. Умываясь над треугольной неудобной раковиной с тугим краном, из которого брызгала колючая струя воды, он думал, что всё-таки он молодец и хорошо спрыгнул с полки. А то что он упал на четвереньки, так это поезд качнуло.

– Садись, Петя, ешь поскорее, а то не успеешь, – сказала тётка, когда он отодвинул тяжёлую дверь купе.

Петька очень испугался. Мгновенно проглотил помидор, три пёрышка зелёного лука, куриную котлетку, бутерброд с сыром и единым духом выпил стакан, к счастью, уже остывшего чая.

– Скорее, тётя, опоздаем, – торопил он тётку, собиравшую в сумку мыло, зубную пасту и еду.

Но вот все вещи были уложены, панама надета, а поезд всё ещё мчался во весь дух. Наконец он стал замедлять ход, и они с тёткой понесли багаж к выходу. Петькин чемодан, крякнув, взял лохматый сосед. В тамбуре он спросил у тётки, не геолог ли она и не образцы ли минералов у неё в чемодане.