– Не буду настаивать на сведениях о ночном происшествии в Невском переулке, но все же, что можете о нем сказать?

– К сожалению, я должен выяснять личность убитого, как понимаете без фамилии я не могу двигаться вперёд, хотя могу сказать, что убийство совершено не местными разбойниками и для этого утверждения у меня есть определённые основания.

– Чем ещё можете порадовать?

– Две недели тому на Эстляндской улице найден зарезанный рабочий, там следствие располагает сведениями об убийце, – Путилин, конечно, слегка лукавил, но надо подсластить сегодняшнее недовольство в департаменте градоначальника, – кражи на Съезжинской, Литейном, Старом Петергофском, – теперь начальник сыска не лукавил, а говорил истинную правду, перечисляя улицы, где достигнута конечная цель – арестован злоумышленник.

– Похвально, но с Вас не снимает ответственности за порядок в столице.

– Я…

– Будет Вам, – перебил осипшим голосом и с каким—то потерянным видом, – я понимаю Ваши трудности, каждый из нас приносит пользу отечеству в меру своих сил, но спрос с градоначальника больший, чем с Вас, любезный Иван Дмитриевич, поэтому возникла необходимость в преобразовании сыскной полиции. Мы более Вас заинтересованы в искоренении преступлений.

– Александр Александрович, разрешите высказать некоторые соображения.

– Я Вас слушаю.

Почти четверть часа Путилин высказывал наболевшее, если бы не интерес помощника градоначальника, то он непременно держал соображения при себе, зачем сотрясать воздух, беспокоя начальство бесполезными словами, но Ивану Дмитриевичу показалось, что господин Козлов не из праздного интереса выуживал сокровенные мысли, что пропущены не только через разум, но и через боль в сердце.

– Ваши слова отчасти верны, – помощник снова постучал карандашом по столешнице, – но, увы, с некоторыми соображениями я не вполне согласен. Мне не хочется обсуждать их сегодня, поэтому, Иван Дмитриевич, я попрошу Вас изложить в рапорте и представить его в течении трёх дней. Да, – он в задумчивости прикусил нижнюю губу, потом озабоченно произнёс, – как обстоят дела с фальшивыми ассигнациями?

– К сожалению результатов нет.

– Иван Дмитриевич, сии бумаги добрались до столицы. Прошу пристального внимания. Государь обеспокоен этим безнаказанным безобразием.

– Больше не смею Вас больше задерживать.

– Благодарю, – Путилин направился к своему кабинету, с одной стороны находится с вышестоящими начальниками в одном доме лестно и далеко не надо направляться для докладов, но, когда висит дамоклов меч, не слишком приятно для ведения некоторых следственных дел, которые начинают иногда будоражить столицу жестокостью, тогда близость к начальству становится пыткой, ибо ежедневные доклады выматывают более, чем сидение холодной ночью в засаде или переодеваться, как заправскому артисту либо в бродяжьи лохмотья, либо в купеческое одеяние.

Дежурный чиновник доложил, что известий от Орлова и Соловьёва не поступало, зато Жуков появился в сильном волнении, несколько минут подождал в дежурной, а затем спохватился, словно приспичило в одно место с расстройства желудка, предупредил, что отлучится в Александро—Невскую часть по следственному делу об насильственном лишении жизни крестьянина Еремеева.

– Хорошо, – кивнул Волкову, – вот что, как только появятся агенты от господ Орлова и Соловьёва, незамедлительно их ко мне.

– Будет исполнено, Иван Дмитриевич!

Путилин поднялся в кабинет, находящийся на втором этаже, Значит Михаилу удалось узнать некие обстоятельства, что расследование начало галопом скакать в сторону завершения. Путилин был рад за помощника, который не взирая на молодые годы имеет столь нужную в нашем сыскном деле хватку.