– Иван Дмитрич! А может я сам, – он стушевался и умолк.

– Нет, Миша, Фадейка – тёртый калач, его голыми руками не возьмёшь, от тебя он запросто отделается прибаутками, – Путилин видел перед собою крайне недовольное выражение лица помощника, словно он проглотил живую лягушку, – ты не обессудь, но опыта допросного у тебя маловато.

– Я согласен с вашими словами, – и его голос дрогнул, выдавая желание довести дело до конца, ведь столько он потратил сил, выискивая по крупицам нужное для следствия. – Кондратьев больше Вам по зубам.

Уел, Михаил, уел, правда, этого в слух Путилин не произнёс, а сделал вид, что задумался, взвешивая на весах некие соображения.

– Не буду тебя разочаровывать, но найден второй труп, тоже зарезан, хорошо одет, но, к сожалению, без единого документа и похищенным бумажником.

– Где? – только и сумел выдохнуть Жуков.

– В Невском переулке.

– Это тот, что на Лиговский канал выходит?

– Совершенно верно.

– А нож?

– Остался в спине найденного. Хорошо, Миша, поезжай—ка, – озвучил своё решение начальник, – а где Фадейка прохлаждается?

– В Выборгской части.

– Там смотрителем господин Терентьев?

– Так точно, титулярный советник Терентьев.

– Езжай, допроси Кондратьева, надеюсь орешек окажется по твоим зубам. Так что ступай, жду с хорошими известиями.

Жуков вскочил, подброшенный со стула невидимой пружиной.

– Я мигом.

– Миша, – осадил его пыл, – в нашем деле спешка вредна. Допрос веди не кабы как, а так как я тебя учил: учтиво, сдержано, чтобы допрашиваемый открылся перед тобою, а не спрятался за стеною «не видел, не знаю, моя хата с краю».

– Иван Дмитрич, – на лице читалось с какой серьёзностью, мой помощник отнёсся к поручению, – я не намерен подводить Вас, – вот слова не мальчика, а мужа. Дай Бог, тебе, Михаил удачи!

– Ступай, – махнул рукой и, когда он повернулся, добавил ему в спину, – позови дежурного чиновника.

Дверь, тихонько скрипнув, затворилась, скрыв от моих глаз молодого помощника, с перспективной будущностью.

Сегодня дежурным по сыскному отделению состоял коллежский асессор Иван Андреевич Волков, состоящий одним из трёх чиновников для поручений, я приказал разослать посыльных для вызова штабс—капитана Орлова, находящегося постоянно при 1 участке Коломенской части, и надворного советника Ивана Ивановича Соловьёва, имеющего местопребывание на Большой Подъяческой. Сам же разложил на столе карту столицы и начал размышлять об улицах, на которых предстоит проверить заведения на предмет присутствия в них вчерашним вечером нашего убитого, хотя рано дую на воду, надобно получить бы протокол вскрытия и фотографии неизвестного, которые в обычном порядке делаются для предъявления родственникам, знакомым и иным личностям для опознания.

– Иван Андреевич, – обратился Путилин вновь к дежурному чиновнику, – попрошу Вас, как только прибудет первый из посыльных, отошлите его на Васильевский за протоколом вскрытия.

– Хорошо, Иван Дмитриевич, – произнёс Волков, – я распоряжусь. Могу быть свободным?

– Да, – тем и отличается военный человек от статского, штабс—капитан ответил только бы «так точно» и, чётко повернувшись, щёлкнул бы каблуками, направился исполнять приказание.

Ночью Иван Дмитриевич обратил внимание на руки убитого незнакомца, тогда показалось, а потом просто выросла в уверенность, что найденный чиновник одного из присутственных мест, ведь у военного на правой руке остаются места натёртостей, которые не проходят со временем, если даже он уходит в отставку. Кстати рабочий люд так не одевается, остаётся ещё один вариант, но довольно таки сомнительный, что убитый может быть мошенником или приехавшим из провинции молодым загулявшим человеком. Вопросы, вопросы, вопросы…