Рисунок подписан «А. P. Duval», скорее всего, автором его был А. Филиппен (Philippin) Дюваль, родственник Ф. Дюваля, который с самого начала XIX века неоднократно приезжал в Петербург, хорошо знал дела фирмы и не случайно после 1816 года именно он вёл работы в Петербурге.

Эскиз диадемы. Ювелирная мастерская Дювалей в Санкт-Петербурге. Начало XIX в.

Однако в окончательном варианте все цветные каменья сменились более дорогими сверкающими алмазами, а верхняя часть тиары стала напоминать «частокол» из грушевидных алмазных панделоков, скорее похожих на направленные вниз равнобедренные треугольники. Сплошь усыпанная драгоценными диамантами тиара очень пригодилась владелице, когда после наполеоновских оккупаций и реквизиций Саксен-Веймарское герцогство оказалось в стеснённых финансовых обстоятельствах, отчего эту диадему в 1813 году пришлось заложить во франкфуртский банк Бетманов, чтобы на полученные средства ещё и устроить госпитали для русских солдат.[103] В начале XX века эту прелестную диадему носила принцесса Каролина-Елизавета-Ида, дочь князя Генриха XXII Рейсского, вышедшая замуж в 1903 году за великого герцога Вильгельма-Эрнста Саксен-Веймар-Эйзенахского. В 1976 году диадема появилась на женевском аукционе Сотби, но в каком плачевном виде: крупные бриллианты исчезли, а часть других алмазов была заменена не только менее крупными диамантами, но и синими сапфирами.[104]

Эскиз диадемы. Ювелирная мастерская Дювалей в Санкт-Петербурге. Начало XIX в.

По другому сохранившемуся до наших дней рисунку Я. Дюваль исполнил две диадемы, сплошь унизанные только многочисленными алмазами.[105]

Скорее всего, этот эскиз «Собственный Императорский ювелир» разработал для диадемы, предназначавшейся для супруги Александра I. Вероятно, фрагмент её и запечатлён на портрете императрицы Елизаветы Алексеевны, написанном художником Георгом Доу. Вскоре после смерти августейшей особы принадлежавшие ей драгоценные уборы, согласно завещанию владелицы, были проданы, дабы вырученные средства пошли на благотворительные цели финансовой поддержки опекаемых воспитательных институтов. Роскошную диадему «почившей в Бозе» монархини, несомненно, сделанную в основном из казённых камней, наверняка сломали, так как новая императрица Александра Феодоровна, конечно же, не пожелала бы надевать вещь, дотоле украшавшую голову неприличной особы: в сожжённых Николаем I дневниках многие страницы свидетельствовали о недостойной любовной связи «фальшивой скромницы» с красавцем кавалергардом Алексеем Яковлевичем Охотниковым.

Доу Дж. Портрет императрицы Елизаветы Алексеевны. До 1824 г. ГРМ

А в 1803 году Яков Дюваль по просьбе патронессы исполнил для супруги её брата очень похожую диадему. Благо герцог Людвиг Вюртембергский со своей законной половиной, принцессой Генриеттой Нассау-Вальбургской, недолго погостил в Петербурге у августейшей сестры. Сделанная вещь опять оказалась не только роскошна, но и восхитительно красива. Да и неудивительно. Ведь столь тщательно отрабатывались подбор и размещение каменьев на восковой модели будущего ювелирного шедевра, чтобы под мозаикой из алмазов металл основы становился совершенно не виден. Потому-то количество мелких камней, указанных на эскизе, редко совпадало с числом украшающих готовое произведение.

Бесспорно, обе диадемы различались в деталях. Достаточно только сравнить рисунок листочков между свободно свисающими подвесками. Риск же появиться на одном балу владелицам одинаковых украшений был сведён к нулю, в начале XIX века русские императрицы и не мечтали выбраться за границу повидать родных: только с окончанием Наполеоновских войн (1800–1815) супруги самодержцев стали посещать западноевропейские державы.