Новый Летний дворец Растрелли поставил неподалеку от старого петровского – на берегу Невы, как раз по линии нынешней красивой ограды сада. Как он выглядел? Англичанин Ф. Дэшвуд, посещавший в 1730-х годах русскую столицу, вспоминал: «Летний дворец, в котором теперь живет царица, – длинное одноэтажное деревянное здание, в нем просторные апартаменты и оно для этого времени года кажется очень подходящим…» Другой путешественник, датчанин П. фон Хавен, сообщает: «Летний дворец называется так потому, что в нем живет императрица, когда летом приезжает из Петергофа в Петербург, а также до наступления настоящей зимы. Этот дворец стоит на берегу реки, он выстроен из дерева, одноэтажный, однако так красиво раскрашен и имеет столь частые окна из зеркального стекла, благодаря чему с реки можно видеть исключительно дорогую драпировку в покоях, что здание скорее похоже на увеселительный дом, чем на дворец… Сад при нем большой, красивый и хорошо разбитый…»

Наверно, Анне нравилось это место прежде всего из-за обширнейшего сада. Посторонних туда не пускали, и она жила, как помещица, могла свободно гулять по многочисленным аллеям и заниматься улучшениями в своем имении.

Нынешний Летний сад занимает лишь небольшую часть анненского, называвшуюся прежде Нижним садом. Она славилась своими водометами-фонтанами. А за Лебяжьей канавкой находился уже так называемый Верхний сад, включавший в себя и Царицын луг (Марсово поле). Южной границей сада была нынешняя Итальянская улица.

В Верхнем саду выращивалось всевозможное фруктовое и овощное многообразие, в том числе кофейные деревья и ананасы. А на Царицыном лугу было отведено место для «экзерциций гвардейских полков», неподалеку от Летнего дворца. Императрица сделала свою армию дисциплинированной, сильной, победоносной и любила смотреть на воинские занятия.

При одном из таких смотров случайно оказался молодой шотландский медик Дж. Кук и «имел удовольствие наблюдать один из самых пышных дворов мира». Он рассказывал затем: «Императрица Анна не была красавицей, но обладала каким-то столь явным изяществом и была столь исполнена величия, что это оказало на меня странное воздействие: я одновременно испытывал благоговейный страх перед ней и глубоко почитал ее. Мужчины были в богатейших одеждах, также и дамы, среди которых было много чрезвычайно изысканных красавиц. Принцессы Елизавета и Анна (Елизавета Петровна и Анна Леопольдовна. – A.A.) выглядели весьма изящными и обе были очень красивы».

Императрица Анна Иоанновна. Коронационный портрет. 1731 г.

Элизабет Джастис приезжала в анненский Петербург из Лондона, чтобы послужить здесь гувернанткой. Вернувшись домой, она вспоминала о «ныне непревзойденной государыне царице»: «Ее величество высока, очень крепкого сложения и держится соответственно коронованной особе. На ее лице выражение и величия, и мягкости. Она живет согласно принципам своей религии. Она обладает отвагой, необычной для ее пола, соединяет в себе все добродетели, какие можно было бы пожелать для монаршей особы, и хотя является абсолютной властительницей, всегда милосердна. Ее двор очень пышен. Многие приближенные – иностранцы… Ее величество встает очень рано и зимой обедает в двенадцать часов. Для ее развлечения дважды в неделю идет итальянская опера, которую содержит ее величество. Я имела честь дважды видеть ее величество в опере. Оба раза она была во французском платье из гладкого силезского шелка; на голове у нее был батистовый платок, а поверх – то, что называют шапочкой аспадилли из тонких кружев с вышивкой тамбуром и с бриллиантами на одной стороне. Ее величество опиралась на руку герцога Курляндского (Бирона. –