Отец начал теперь тоже смеяться надо мной.

– Ну, так значит, ты выиграл, – закричал я, наполнив один из осколков из нашей бутылки и вылил его на голову старика.

Теперь победителями оказались уже мы и тотчас же снискали себе одобрение всех соседей. За этой выходкой последовало еще много других. Потом отец потащил меня домой, и мы тяжелой, неуверенной поступью ввалились в комнату, где всего три недели тому назад стоял гроб матери. Я заснул, как убитый, и утром был совершенно разбит. Отец был вполне бодр и свеж, смеялся надо мной и радовался своему превосходству. Я же в душе поклялся не кутить больше и с нетерпением стал ждать дня отъезда.