Ваня… Ваня… Жизнь до тебя казалась мне картинкой, я на неё смотрела как бы со стороны. Радостная и цветная, громкая и тихая, сладкая и горькая… Но когда появился ты, я её ощутила в себе. Вдруг ощутила!… Как торкнулось что-то внутри. Ой, сказала я себе, как хорошо и как надо, надо, надо жить! Наверное, это и есть смысл. Потом тебя не стало, и я опять смотрела на всё, как будто это происходит не со мной. И даже боль… не моя. Может, это меня и спасло? Я понимала разумом, что вокруг… страх господний, а своего страха почти не ощущала. До поры.

На гармонь садится бабочка. ДЕВУШКА замолкает, перестаёт играть. Осторожно, чтобы не спугнуть бабочку, она ставит на место гармонь, грустно улыбается.

Она и пришла – пора… Я его вытащила из земли. Только рука и голова были видны. Я откопала. Он совсем, совсем не должен был жить. А выжил. Я… Как бы это сказать? Я его выходила за тебя!… Пожелай мне счастья, Ваня…. Как хочется этого после всего! Так хочется! Ты уж прости меня, а?… Жизнь обрушилась на меня такой тяжестью! Мне было страшно, я соврала, мне было страшно!… И тут – он… из-под земли… Живой! Я схватилась за него, как за самое родное… За самое последнее своё… За свою жизнь! Что мне было делать, что?… Не ответишь. Не ответишь! Всё равно, спасибо тебе!… Пожелай мне счастья, Вань. Пожелай!

Она кладёт бабочку на ладонь, идёт к окну, открывает его, и бабочка улетает.

Прощай.

ДЕВУШКА уходит. И сразу возвращаются все звуки. СТАРИКИ смешно выплясывают, подражая молодым, кричат, подпевая: «Нас не догонят!… Нас не догонишь!» Идёт дождь. Магнитофон играет всё тише и, наконец, стихает. СТАРИКИ, тяжело дыша, стоят у окна, опершись на одну палку, почти касаясь лбами друг друга. Щелчок магнитофона и звучит голос: «Вы слушали концертпо заявкам моего суперприкольного деда, которому скоро-скоро будет… Нет, нам с ним будет сто пять лет! Ур-ра-а!»

СТАРИК: Внук баловался… В прошлый приезд… Ух-х!…

СТАРУХА: Держисся? А то свалишься, мне не поднять.

СТАРИК: Я тебя держу за палку!

СТАРУХА: (со смешком) Эт за какую, интересно, Вань, палку-то?

Они тихо, бессильно смеются, трясут головами, вытряхивая из ушей затычки, смущаются за своё ребячество, удивляются ему. Слышится плач ребёнка. Из-за занавески выходит ПАРЕНЬ. Ему уже за сорок. Кудлатая, заметно поседевшая голова, усы, небольшая бородка. Рукава его засучены, в руках бельё. Он быстро развешивает его на верёвку и уходит в комнату, где плачет ребёнок.

СТАРИК: Ты как выражаешься-то!?… Я, прям, весь в стыде!

СТАРУХА: А чево тебе стыдиться? Танцор ты неплохой, тебе уже ничево не мешает.

СТАРИК: (уходя опять в смех) Танцор диска!… Танец с животом!…

СТАРУХА: (тоже заходясь) Ванька!… Чёрт!… Упаду… Дай сесть!

Они садятся к столу, тяжело дыша и постанывая. После лёгкого стука в дверь, входит ДЕВУШКА. Ей уже за тридцать.

ДЕВУШКА: (зовёт) Иван? Иван Гаврилыч?! Тут?

ГОЛОС: (из комнаты, тихо) Тут, тут!

Из комнаты выходит ПАРЕНЬ, останавливается в замешательстве. Они смотрят друг на друга с интересом и неловкостью.

ПАРЕНЬ: Да я Саньку, вон… Не спит и всё!

ДЕВУШКА: (шёпотом) Ой, а я кричу!

ПАРЕНЬ (тоже шёпотом) Ничё, укачал! А то тут стирать, а он…

ДЕВУШКА: А чё на улицу не вывесишь?

ПАРЕНЬ: Так я только – он орать!

ДЕВУШКА: А Рая, жена?

ПАРЕНЬ: В районе, в больнице.

ДЕВУШКА: Ой, да заболела, што ль?

ПАРЕНЬ: По вашему делу!

ДЕВУШКА: Чё финтишь-то, Иван, «по вашему»! … Рожает, што ль?

ПАРЕНЬ: Собирается.

ДЕВУШКА: А чё с первым задержался?

ПАРЕНЬ: А куда спешить? Я долгожитель.

ДЕВУШКА: Жена у тебя хорошая. Познакомились. Вы уж как два месяца здесь?

ПАРЕНЬ: Тётка тут жила, померла, дом освободился…