Владимир встаёт, достаёт из кармана деньги, бросает на стол.

ВЛАДИМИР: Прости, мне пора, меня дома жена ждёт.

Владимир уходит. Геля тоже уходит со сцены, потом возвращается в ярости, бесится.

Общается со зрителем.

ГЕЛЯ: ЧЁРТ! ЧЁРТ!! ЧЁРТ!!!

Делает пару суетных кругов по сцене.

ГЕЛЯ (зрителю): ЧЁРТ! Как так-то? Любая нормальная жена после того как получила бы моё письмо забрала вещи и ушла, или бы выгнала мужа. В любом случае, он должен был прийти ко мне, после такого жеста. Она что, ненормальная? Мужик ей изменяет, а она всё спускает на тормозах. Может, не поверила? Да хотя нет, как не поверила, если Володя мне всё это высказал в такой форме. Значит, разговор у них какой-то был. Он должен был после этого разговора прибежать ко мне! Что у них там происходит? Что мне теперь делать? (кричит) Всё идёт не по плану!!!

Раздаётся сумбурная резкая громкая музыка.

Геля уходит со сцены, размахивая руками, запнувшись на одну ногу и подвернув другую.

КВАРТИРА ОЛИ

В квартиру входит грустный Владимир. Ставит сумку с документами у входа. Медленно нехотя раздевается.

Владимир вешает в шкаф одежду, подцепляет занозу в палец, истерит.

Глаза героя потухшие, движения неуверенные. От него веет тоской, смятением и раздражительностью.

Садится на диван, пригорюнившись.

В квартиру входит Оля.

Она тоже печальна. Ведёт себя подобно мужу. Переодевается, садится рядом.

Молчат, смотрят кто куда, но ни друг на друга.

В семье веет холодом.

ОЛЯ: Как дела на работе?

Владимир отмахивается.

ОЛЯ: Понятно, у меня тоже паршиво.

ВЛАДИМИР (равнодушно): Что так?

ОЛЯ: Косяков напорола в этом месяце. Переделок много, рекламации одна за одной. Премии не будет точно, возможно ещё и штрафанут.

Владимир молчит.

ОЛЯ: Чего молчим?

ВЛАДИМИР: А что говорить?

ОЛЯ (нервно): Поддержал бы жену, не видишь, плохо мне!

ВЛАДИМИР (нервно и с сарказмом): Поддерживаю тебя своим пониманием, дорогая, прекрасно понимаю твои настроения, ведь мне в десять раз хуже, чем тебе!

ОЛЯ: Да что ты? Ну, конечно, это же ты у нас жертва обстоятельств! Бедненький! Пожалеть тебя надо. Не каждому так тяжело живётся, с двумя-то бабами!

Владимир соскакивает с дивана, жестикулирует, орёт.

ВЛАДИМИР: Хватит уже тыкать носом меня в эту ситуацию! Два месяца уже как всё решили. Я просил поддержки, а получаю сплошные упрёки. Да если хочешь знать, мы с тобой в десять раз лучше жили тогда, когда я, как ты говоришь, с двумя бабами жил. У нас была страсть, были чувства, был задор, была жизнь. Мир в семье в нашей был, наконец! А сейчас как соседи живём. Как будто душ лишились!

ОЛЯ (соскакивает с дивана, кричит): Да! Да! Чёрт возьми, всё стало только хуже! Лучше бы эта твоя пассия сидела ровно на попе и не присылала мне того письма. Я знала, что ты мне изменял. Всегда знала, но как-то это легче переносилось тогда, когда это было не доказано. Я не знаю, как вернуть всё обратно, и не знаю, нужно ли возвращать. Эти два месяца были худшими в моей жизни! Ты видишь, какая я? Ты видишь я на взводе?

ВЛАДИМИР (нервно): Да уж, то ещё удовольствие лицезреть тебя такую!

ОЛЯ (кричит): Ты ещё не видишь всего того, что внутри! А когда ночь и глаза закрываю, ты знаешь, что во мне творится? Ты знаешь, какие картинки у меня перед глазами?

ВЛАДИМИР: Не хочу об этом!

ОЛЯ: Нет, уж, ты послушай! У меня перед глазами ты, и какая-то чужая баба! Я не могу избавиться от этих образов. Я устала от этого кошмара. На работе всё рушится! Дома всё рушится! У нас с тобой ничего не получается. Ничего!

ВЛАДИМИР (кричит): Ну, вот так, ну случилось! Что мне теперь? Сквозь землю провалиться? Руки на себя наложить? Для меня ты была дороже всего на свете, я за тебя горы свернуть был готов, а сейчас всё ушло, мы какими-то чужими стали. Я вообще себя мужиком не чувствую, я вообще, кажется чувствовать перестал! Перегорел, сгорел! Всё! Лишь пепел остался!