Показывает на президиум. Дед машет в зал рукой.

ДЕД: Давайте к нам, вдосталь и огурцов солёных, и ещё кой-чего-нибудь, чего не было, будет!

КУЗЬМИЧ: (ему) Все прения потом. (в зал) Мы, конечно, обо всём поговорим, душевно и без обид. Но сейчас я бы хотел… Да чего тут говорить! (Маньке и Соне) Марья Тимофевна и ты, Соньк… То есть, Софья Артуровна, чего там у вас? Какой народный сюрприз?

Манька с Соней идут за кулисы и выносят на подносе жареного поросёнка, обложенного солёными огурцами. Ставят на стол.

Во-от! От нашего имени… и от вашего… В общем, от нас с вами, дорогие соотечественники, маленький подарочек на ужин тому, с кем мы будем, не побоюсь этого слова, богатеть и, я бы сказал больше, процветать в текущей мимо нас жизни!

Все аплодируют.

ВТОРОЙ АКТ

КАРТИНА 8

В доме Егора Кузьмича. За столом с телефонами дремлет Соня. Телефоны звонят.

СОНЯ: (просыпается) Заразы! Как же быть-то? Все трещат!

Снимает трубки по очереди.

Алё? Алё? Алё? Офис Егора Кузьмича Большакова! Офис Егора Кузьмича Большакова! Офис Егора Кузьмича Большакова! Слушаем!

В дверях появляется скелет. Соня с криком «Милиция!» падает под стол. Входит Стёпа, вносит скелет.

СТЁПА: Зачем милицию-то? Я же не украл. В школе договорился на время, пока каникулы. (оглядывает комнату) Тёть Сонь, ты где кричала-то? Тут, вон, разоряются… (берёт трубку) Алё-о? А, это ты, мам… Чего? Последний поросёнок? Во, аппетит! Ну, что ж делать, оприходуй и сдавай на жарёху. Только веди учёт. (берёт другую трубку) Алё? Алё, кто? А-а, Берёзово! Да, да, не беспокойтесь, вы уже тоже причислены. Да, и вы, и Малое Перекопное. Соседи, что ж! Всем миром поработаем на него, зато потом поживём! Привет Кузьмичу передам. (берёт третью трубку) Офис Егора Кузьмича на проводе. А? Да он у вас где-то, в области, комиссаром… а-а… эмиссаром. Кто я? Бизнесмен и одновременно научный сотрудник по проблеме Степан Дмитрич Ванюшкин. Сам Кузьмич сегодня должен прибыть, да. Что, не расслышал? Да вы что?! Вот это да! Появляются повсеместно? Да не может быть! О-го-го! Передам конечно. Да, да, так и передам, что наконец, мол, можно порадоваться за страну… Дословно отрапортую, как вы сказали! Ало?.. Повесил… (кладёт трубку) Етишкина мама! Везде! Но у нас-то первей всех!… Да и до таких наших идей им не дотумкать! (целует череп) Так, куда бы тебя пристроить, чтоб не… не обидели… Поскучай-ка пока тут.

Ставит скелет к вешалке, накидывает на него плащ, шляпу, отворачивает к стене. Уходит. Снова трещат телефоны. Очнувшаяся Соня поднимается из-за стола.

СОНЯ: Ох, батюшки… Эт кто ж заглядывал? (на телефоны) Трещат и трещат, голова, прям, раскалывается… И не то ещё померещится… Танцуй тут перед ними! В уборную не сходишь…

Видит «стоящего» у вешалки.

Егор? Не ты заглядывал? Ты когда приехал-то? Слушай сам свои звенелки, а я хоть на двор сбегаю! Чего молчишь-то? Иль пьяный?

Подходит. Поворачивает к себе скелет и опять с криком падает вместе с ним на пол. Входит Егор Кузьмич, видит лежащих.

КУЗЬМИЧ: Та-ак! Работа стоит, а она лежит! И с кем? Мы страну перелопачиваем, с ног на голову ста… то есть, с головы на ноги ставим, а тут… Хороша секретарша!

СОНЯ: (садится на полу) Егор, я думала… это ты.

КУЗЬМИЧ: Похож. Сильно. Заездила мужика до скелетства. Чей такой?

Входит Митька.

МИТЬКА: С приехалом, Егор Кузьмич! Тут у нас полный порядок.

КУЗЬМИЧ: Да вижу! (на скелет) Чей эт ходок-то?

МИТЬКА: А-а, школьное пособие. Временный скелет, Стёпка в школе занял. Охламон, принёс и бросил посредине!

Ставит скелет на прежнее место.

КУЗЬМИЧ: Не мелковат будет? А то не поверят. (смущённо) Соня, вон, сомневается, легла рядом, ростом помериться. Ну, померилась? Вставай, некогда!