МАРЛЕН. И что же мы будем снимать в следующий раз, Джо?

ШТЕРНБЕРГ. Наверное, что-нибудь про прекрасную женщину и роковую страсть.

МАРЛЕН. О! Это должно быть что-то испанское! Обязательно! У испанцев всегда дьявольски роковые страсти. И красивые женщины!

ШТЕРНБЕРГ. Ты все равно прекрасней всех красивых женщин, Марлен.

МАРЛЕН. Даже испанских?

ШТЕРНБЕРГ. Даже дьявольски красивых испанских женщин!

МАРЛЕН. Хм… Ты знаешь, я думаю, дьявол был скорее женщиной, чем мужчиной.

ШТЕРНБЕРГ. О! Тут уж нет никаких сомнений! Дьявол – это женщина!

Титры и музыка из к\ф «Дьявол-это женщина».

Дитрих и Штернберг в кафе. Позже подходит Ремарк.

МАРЛЕН. Зависть! Повсюду одна бесконечная зависть. Что им всем от меня надо, Джо? Просто невозможно общаться с нормальными людьми. Кажется, их уж и нет вовсе. Я постоянно будто нахожусь в каком-то сражении, на войне, где нельзя расслабиться ни на секунду!

ШТЕРНБЕРГ. О чём ты, Марлен? Вспомни, у тебя же море поклонников!

МАРЛЕН. Поклонники? Приятная бессмыслица. Самообман. Лица, лица, сотни лиц вокруг! И все такие прекрасные, и все такие влюблённые… Влюблённые в кого-то… очень похожего на меня. А я на самом деле где-то рядом, но меня не видно никому. И, кажется, я уже сама не понимаю, где я, а где она – моя всеми любимая копия. Ещё немного и я начну в неё превращаться – в такую идеальную снаружи и такую… искусственную внутри.

ШТЕРНБЕРГ. Думаешь? Но, я тоже твой поклонник, милая.

МАРЛЕН. Ах, Джо, перестань. Ты – исключение из всего Голливуда. Тебя, ведь, не гложет чёрная зависть по отношению ко мне, как всех наших милых коллег.

РЕМАРК. Герр фон Штернберг? Мадам? Разрешите представиться? Я Эрих Мария Ремарк.

ШТЕРНБЕРГ. Очень приятно! Присоединяйтесь к нам!

РЕМАРК. Благодарю. Вы позволите, мадам?

МАРЛЕН. Конечно… Вот вы какой, господин Ремарк. Вы слишком молоды для автора величайшей книги нашего времени.

РЕМАРК. Я написал бы ее лишь для того, чтобы услышать, как вы произносите эти слова своим завораживающим голосом.

МАРЛЕН. Вы умеете говорить комплименты.

РЕМАРК. Это не комплименты, мадам, а чистая правда. Преклоняюсь перед мастерством господина Фон Штернберга, но не могу не сказать, что в жизни вы ещё прекраснее, чем в его картинах.

МАРЛЕН. Думаю, вы преувеличиваете.

ШТЕРНБЕРГ. Напрасно, Марлен, напрасно. Я абсолютно согласен с господином Ремарком – в жизни ты прекраснее, чем в кино. Это правда.

МАРЛЕН. Благодарю вас господа, хоть я вам и не верю. Вы здесь надолго, господин Ремарк?

РЕМАРК. Ещё не знаю. В приятной компании можно провести целую вечность… Вот, вы смеётесь, мадам – а это же так замечательно! Один Ваш смех уже оправдывает всё моё существование в данную минуту.

МАРЛЕН. Ах, перестаньте скромничать. Мне весело от того что могу, наконец, просто поговорить с приятным и умным человеком! Просто ни о чём. Между прочим, я вообще очень люблю посмеяться! Правда, мне весьма редко это удаётся в последнее время.

РЕМАРК. Вы любите смеяться – это прекрасно! Знаете, я думаю, что сама любовь есть не что иное, как смех и радость, а вовсе не упрёки, и не клетка, и не желание обладать, как это часто бывает. Согласитесь?

ШТЕРНБЕРГ. Да, возможно… Прошу прощения, господа, но у меня на этот час назначено важное дело. К сожалению, нам надо идти. Марлен?

МАРЛЕН. Джо, я, пожалуй, останусь. В моём присутствии там ведь нет большой необходимости, правда?

ШТЕРНБЕРГ. Нет… необходимости нет… Что ж, в таком случае, разрешите откланяться.

Уходит.

МАРЛЕН. Значит, вы считаете, что любовь – это смех?

РЕМАРК. И радость! Именно радость! Окрыляющая душу, поднимающая её над землёй. Конечно, она может быть и без смеха, даже немножко с грустью, но в любом случае любовь – это радость, светлая и возвышенная!