Андрей. Спасибо, Даш.

Владимир. Ну и куда вы девать свою песню собираетесь? Аллегории ваши сейчас никому на фиг не нужны. Смысл должен быть на лбу написан, а лучше – его вообще не должно быть. Слышал, что сейчас модно? Что смотрят по миллиону раз? Какие тебе аллегории, там слова-то трудно разобрать.

Борис. Вов, да уймись ты. Или тебе непременно нужно показать, что ты здесь самый умный и талантливый?

Владимир. Да поталантливее буду!

Дарья. Боже, с ним невозможно долго находиться в одном помещении…

Владимир. Так, тухло тут что-то у нас, надо музыку фоном включить. (Андрею) Пусть твои соседи, наконец, нас послушают, а то что, я зря колонку тебе, что ли, дарил?!

Борис (доставая телефон). Ладно, чтобы разрядить немного обстановку, я тоже кое-чего расскажу. Стал с недавнего времени записывать свои мысли. Это тоже Гошка меня, кстати, натолкнул на это. Получается хреново, но как получается. Короче. (Ищет в телефоне нужную заметку.) Вот! «В последнее время заметил, что я не разговариваю в основном, я говорю. Но это не какая-то моя особенность, это вообще свойственно большинству людей…»

Владимир. Да, Борь, писать, конечно, не твое. «Говорить – свойственно людям!» Америку открыл!

Елизавета. Дай ему договорить!

Андрей. Да погодь секунду, всех перебиваешь постоянно. Невозможно.

Владимир. Ох, ну говорите. Че там дальше? Вода мокрая?

Борис. Нет. Вообще иронично, что монолог о том, что никто никого не слушает, ты не дослушал и перебил меня.

Владимир. Ну всё-всё. Глаголь, пророк.

Дарья. «Восстань…»

Владимир (настраивая колонку). Чего?

Дарья. Ничего. Борь, продолжай.

Елизавета (смотря на Бориса с благоговением). Да, продолжи, пожалуйста!

Борис. Так… «Человек может очень долго слушать и поддерживать твою линию разговора, но по-настоящему ему станет хорошо от общения, когда ты раскрутишь его на своего рода монолог. Чтобы он говорил откровенно о том, что думает. Не о том, что он, как считает, будет интересно тебе, а то, что волнует его. Именно волнующие мысли, не набор фактов или информации о своей или чьей-то еще жизни. И такое идеальное общение можно выстроить максимум вдвоем…»

Елизавета очень внимательно слушает, иногда слегка машинально кивает.

«…Потому что собеседник неминуемо должен ждать, чтобы поделиться теми мыслями, что рождаются, пока ты говоришь. И чем больше людей, тем это сложнее. Перебивание, потеря мыслей – всё это портит эту непередаваемую атмосферу, когда ты раскрываешь без всяких фильтров или переходников напрямую свою душу. В коллективе в лучшем случае определится человек, который рассказывает свои мысли и остальные, кто слушает, но не говорит, что думает, как и происходит в реальной жизни. Мы очень часто молчим. Потому что мы не можем просто так сказать свои мысли…»

Владимир на всю громкость включает:

ДДТ – Родина

Боже,

Елизавета (вздрагивая). Господи!

сколько лет я иду,

Андрей. Сделай потише.

но не сделал и шаг.

Георгий. Реально, сделай тише.

Владимир (синхронно с песней, подходя к Лизе). Боже, сколько дней я ищу то, что вечно со мной.

Борис. Ты ж тихо и для фона хотел?

Сколько лет я жую вместо хлеба

сырую любовь,

Владимир (пытаясь обнять сзади сидящую на стуле Елизавету). А я передумал.

Сколько жизни в висок мне плюет

вороненым стволом

долгожданная даль!

Дарья (Георгию). Я потанцевать хочу, пойдем?

Черные фары у соседних ворот,

Георгий. Ну, пошли.

Лютики, наручники, порванный рот.

Сколько раз, покатившись, моя голова

С переполненной плахи летела сюда, где

Дарья очень раскрепощенно танцует, Георгий немного стесняется, не знает, что делать.

Родина.

Еду я на родину,

Пусть кричат – уродина,