То, что сделал он – полезно,

Правильно и в точку,

Назовём его заслугой —

На дороге кочку.

Обязательно разбавить

Фразами дежурными:

Дескать, пострадал товарищ,

Годы были трудными.

Переход в другую плоскость —

С ним совсем замучились,

Если б пил хотя бы просто,

Мы бы не запутались.

Вечером помянем тоже,

Стопкой перед ужином,

После смерти он, похоже,

Наш герой заслуженный!

Как так? – Стало быть, запретны

Выборы досрочные?

Получается, конкретно,

Жизнью – мы порочные!?

Грустили ангелы… и твари,

Им веселее стало в паре.

За правду – ложь защитой стала,

Сливным бачком у пьедестала.

Я лучше, – значит, кто-то хуже,

Я толще, – мой сосед поуже,

Я умный, – если есть дурак,

Нам с другом нужен общий враг.

Весь свет – сплошная темнота.

Вот ужас, просто красота!

Почём мне знать? Сомненья прочь:

Сильнее день, слабее ночь.

Судили жулики судью,

Покойник жив и ест кутью,

Садимся спать мы на обед.

Понятно выглядит как бред.

Мой винегрет из слов готов —

Рецепт навоза для цветов.

Там суть одна где смыслов много,

Сюда ведёт туда дорога.

Найдя, в пути теряем след,

В связи с разрывом, связи нет.

Вопросом может быть ответ —

Без поражений нет побед?

Дождичек осенний

Капает невнятно,

Нет того веселья,

Как весной, понятно.

Я смотрю в окошко

И пишу стишок,

Мокрые шедевры

Заношу в листок.

Здесь прошу прощенья, —

Мне свело живот,

От нетосваренья.

В результате, вот.

Извиняюсь снова,

Факту этих строчек,

Помогла работа

Печени и почек.

Отпущу природу,

Дам спокойно литься —

Если что-то есть внутри,

То пускай родится.

Я сам себя благодарю,

Себя вчерашнего хвалю

И сам себе кричу «ура»

За то, что я не пил вчера.

Пронзительно глубок провал окна…,

Высоких дум глава моя полна.

Там мысли-лебеди, и жопа с ними там.

Позволю высказаться Ржевскому про дам:

«Отмечу, господа, – бесценен жизни миг,

Когда наш друг в окопы их проник.

Клянусь на талии, что было по мордам,

Но чаще хаживал я членом по судам!»

В словах военного оправдан мужской риск,

В них натиск, прямота и свой изыск.

Ходя конём – в пальто, по василькам,

Жонглёр-тяжеловес он, а не хам.

Раскрыв газетную страницу,

Движеньем быстрым – точно выстрел,

Я пропустил передовицу

И сути текста не осмыслил…

Кричали буквы словом строчным,

Планета тайны раскрывала.

Их голос ёмким был и сочным,

– А на глаза мне не попало…

Судьба моя в секунду эту

Как лист печатный трепетала.

Бумаги туалетной нету, —

Хоть пресса здесь не подкачала!

Мои близкие и родные!

Если я без ножа и гранаты,

Тогда бдительно остерегитесь —

Просто дверь на замок закрывайте.

То что ждёте вы – точно и вправду!

Это ж надо, как вы угадали…

Ведь для вас – не родной я и близкий,

Раз в газетах об этом сказали.

Лучше, может быть, подстраховаться?

Завтра тихий сосед станет гадом.

По совету, пока он не видит,

Подойдите – и дайте прикладом.

Быстро сделайте, чтоб тот не пикнул,

Нипочём не успев оправдаться.

В благодарность за это ребёнку

Мы поможем как вы – воспитаться.

Беззаботно печати живётся

(В туалете сменил её ролик).

Обличительной речью плюётся

Грязь сердешных печёночных колик.

Рецензия на «За наш Донбасс»

(Геннадий Верещагин 2)

За зло и клевету мы отомстим.

Нельзя же отступить,

Что было – не простим.

Испепелить их навсегда! И всё же

– Растут детишки

И у этих тоже.

Ответа нет, всего лишь подытожу:

Я против них!

И нас с тобой… похоже…

Хотелось бы мне тех принять на мушку,

Кто из войны

Создал себе кормушку…

Москва, России сердце – мать родная.

А Киев – был и будет навсегда отец.

Обоих их любить предпочитаю.

Пусть в играх патриотов я не спец.

Да здравствует злорадное довольство.