– Да, уж, не испытываю, – подтвердил профессор, – Может быть потому что многого не знаю? Не хотите меня просветить?

– Не хочу.

– Но Вы же понимаете, я учёный и не смогу вот так просто всё взять и забыть. Рано или поздно я продолжу поиски ответов. А если Вы не хотите этого, то будьте любезны удовлетворить мою любознательность! – Корней Иванович решил перейти в наступление, сейчас в нём верх брала его природная натура исследователя.

– Вы хороший учёный, у Вас пытливый ум… Направьте свою энергию на что-нибудь другое, что-нибудь, что люди сочтут, так сказать, полезным для них, а Вам принесёт хорошую прибыль. Уверен в таком случае былая слава возвратится к Вам и даже приумножиться.

– Меня не интересует ни слава, ни деньги. То где я был в корне меняет абсолютно всю теорию мироздания. Это не просто открытие, это…

– Безумие, – закончил за него Страж, – Да, да, так это и назовут, несмотря на самые неопровержимые доказательства.

– Тогда почему это Вас так волнует? Я готов стать изгоем и посмешищем, но люди должны знать правду.

– Люди? Что же они должны узнать? Что они ничем не превосходят другие формы жизни, а интеллект, которым они так гордятся, всего лишь, так сказать, математическая шутка?

– Это как? Я не совсем понял?

– А вот так. Тебе не приходило в голову почему люди так стремятся создать искусственный интеллект?

Корней Иванович остановился, переваривая полученную информацию и сопоставляя её с тем что он видел в процессе своих экспериментов. Но так как его мозг всегда соображал гораздо быстрее, чем у любого из людей, уже через пару секунд он догнал Стража и поспешил поделиться с ним своими догадками.

– Разумная форма жизни пытается подрожать своему создателю… Мы создаём интеллект подобный нашему, но и сами в свою очередь являемся лишь разновидностью искусственного интеллекта…

– Осознание человеком своей важности, не позволяет ему понять всей сущности происходящего вокруг.

– Но как же! – поспешил возразить профессор, ему казалось, что он близок к разгадке феномена своей многолетней работы, Страж мог нанести тот самый последний штрих, которого так не хватало, нужно было лишь заставить его сделать это.

– Забудьте об этом, господин Солнцев. В Вашей голове сейчас хаос, как, впрочем, и в Вашей жизни. Из-за этого полный бардак царит и Вашей квартире и то же самое было в лаборатории. Наведите уже порядок, как говорится! И начните, например, с Вашей кухни.

– Порядок, – словно под гипнозом повторил профессор.

– Да, порядок. Тогда Вам станет многое понятно.

– Что станет понятно?

– Для начала, хотя бы то, что этот мир может легко существовать и без Вас.

– А другие? Другие тоже могут существовать без меня, однако я там есть!

– Все эти миры не более чем иллюзия, а Вы всего лишь временная переменная. И чем раньше Вы это примите, тем лучше будет прежде всего для Вас. Вас не существует, впрочем, как и меня. Разница лишь в том, что я это осознаю и принимаю, а вы нет.

– Почему люди так уверены в своей правоте? – рассуждала Виктория, профессиональным оценивающим взглядом рассматривая свой только что сделанный маникюр, – Каждый считает, что он практически во всём прав. Стоит кому-то сделать что-то по-своему и тут же его начнут осуждать. Что за невежественная мания величия?

Виктория оторвала взгляд от идеально обработанных ногтей и из-под густых длинных ресниц с укоризной посмотрела на свою сотрудницу. Та в недоумении прибирала инструменты для маникюра с помощью которых только что очень старательно трудилась над ногтями хозяйки салона. Заметив замешательство и даже лёгкий испуг в глазах своей новой сотрудницы, Виктория поспешила сменить гнев на милость. Широкая довольная улыбка сменила серьёзное выражение лица, она вытянула руки, чтобы ещё раз полюбоваться маникюром, и одобрительно посмотрела на сотрудницу своего салона.