Протасов выключил телевизор и мгновенно отсёк, будто жестокий палач на эшафоте, торчащие на экране говорящие головы ученых философов и, отправив их в виртуальное небытие, тяжело вздохнул. «Если, как писал Фазиль, политика – вино для дураков, – подумал он с усмешкой, – то философия – десерт для сытых бездельников…»

Эта мысль ничуть его не обрадовала, да и Фазиль Искандер никогда не был его другом и даже знакомым – он просто считал писателя мудрым человеком. Себя же Протасов к мудрецам не относил, но назвать себя полным идиотом или круглым дураком вряд ли бы решился. Он получил высшее образование технического профиля, имел солидный трудовой стаж, владел многими специальностями, однако в настоящее время работал простым водителем мусоровоза. Правда, Протасов, как и многие его сограждане, был не против смены места работы, желательно, на более денежное и менее напряжённое по трудовым затратам.

Сегодня ему позвонил Самодуров и пообещал зайти. Недавно они беседовали насчет работы на новом и, видимо, самом большом в перспективе городском кладбище, где приятель трудился главным механиком, и тот, похоже, хотел что-то сообщить Протасову. Он же никаких иллюзий по поводу трудоустройства в прибыльном кладбищенском бизнесе не питал, а когда встретил Самодурова в прихожей, то без всяких слов догадался, что приятных сюрпризов от него ожидать не следует.

Разговорились давние приятели на кухне, где Самодуров поставил на стол поллитровку отменной водки.

– Ты же знаешь, Серёга, что проблема не в тебе и не во мне, – начал Самодуров, глядя прямо в глаза Протасову. – Я бы взял тебя, даже не задумываясь, но… но я не хозяин – всё решает Дуров!

Протасов лишь усмехнулся, но без всякой обиды и тем более какой-то злобы. Самодуров быстро оценил великодушие приятеля и продолжал с простецкой улыбкой:

– Да-да… у нас подобралась, можно сказать, компания… дураков… Кроме меня и хозяина, есть ещё Дуриманов, Дурнев и даже Дурасов…

– А бабы есть? – неожиданно прервал его Протасов, услышав фамилию созвучную своей.

– А как же без них?!.. Конечно, есть! – в бухгалтерии… в магазине, – отвечал простодушно Самодуров, всё ещё улыбаясь. – Ядрёные, как на подбор… умные, чертовки, и замужние!

– А фамилии такие же, что ль? – поинтересовался приятель, взглянув с хитрецой на Самодурова.

– Бабы-то? – переспросил Самодуров и, увидев утвердительный кивок Протасова, добавил:

– Они у нас свои, по большей части родственные…

– Да у вас там мафия, Колян, – ёрничал Протасов, ухмыляясь.

– Да, мафия, а как же без неё… мафия – это семья, а семья – ячейка общества, – с серьёзным видом отвечал Самодуров. – Это у них… там, – вытаращив глаза, он потянул свою лысоватую голову куда-то вверх, – эта самая… коррупция, а у нас… у нас ячейки общества.

Протасов молчал, а Самодуров желал высказаться приятелю до конца.

– Ты вспомни, какие ещё недавно были погосты – один стыд, почти как мусорки! – слегка горячась, заговорил он. – А пришли братки, создали семьи, подмяли и легализовали этот бизнес, и вот тебе полный порядок – красота, как в европах!

Возражать приятелю Протасову не хотелось, да и нечего ему было сказать что-то от себя, своими словами, поэтому он лишь сосредоточенно думал, пока не вспомнил фразу, где-то им прочитанную, и произнёс тоскливым голосом:

– Похоронная служба прибывает к людям быстрее, чем скорая медицинская помощь… Интересно, не правда ли?

Сметливый Самодуров понял, что проигрывает приятелю некий подспудный и давний спор, поэтому поспешил сменить тему разговора. Раньше, в подобной ситуации, он ответил бы Протасову своей уже привычной глубокомысленной фразой: «Диогеном ты родился, Диогеном и умрёшь!» Но сейчас сдержался, опасаясь обидеть приятеля.