– Как это «ну и что»? – возмутился Вадик. – Вот потому и непонятно!

– Эх, Вадик, святая простота! – ответствовала Ольга. – Ну, допустим, что у тебя в каждый момент времени, скажем, сто мыслей в голове, а у Конькова – десять. Из этого ещё ничего не вытекает. Главное – то, о чём вы думаете. У Конькова, может, девять мыслей из десяти – о деньгах и о способах разбогатеть. А у тебя, Вадик? Хорошо, если на сто мыслей одна такая найдётся, а остальные, небось, – о кишках да о кружке Эсмарха. Ну и что же удивительного в том, что он живёт в атмосфере денег, а ты – в атмосфере карболки с эфиром? Ни-че-го!

В отношении Вадика, кстати, Норка совершенно права – он ещё более непрактичный, чем я, а о деньгах, наверное, вспоминает дважды за месяц. Один раз – в день получки, а ещё один раз – когда обнаруживает, что в карманах пусто, а до зарплаты осталась ещё целая неделя.

Вооружённый этим остроумным аналитическим алгоритмом, я и к Алле пытался применить тот же тезис, но тут Норкин метод неожиданно забуксовал. Дело в том, что об Алле никак не скажешь, что она равнодушна к деньгам. Она в курсе, у кого какая зарплата в её комитете и на сколько процентов за прошедший год выросли доходы того или иного олигарха, она знает цены всех модных аксессуаров последнего сезона и прейскуранты ресторанов для «новых русских» в столице, она даже умеет навскидку определить стоимость роскошных нарядов ведущей телевизионной программы. Но при этом не всегда может похвастаться положительным сальдо личного бюджета. Я уже хотел было поделиться своими сомнениями с Олей, но тут меня осенило. На сеи раз истина все же соизволила предстать мне в сиянии своей кристальной простоты. Андрей Коньков имеет привычку думать о том, как заработать деньги, а Алла – о том, как их потратить. Отсюда вытекает и разница в конечном результате. Ура, я догадался! Норка могла бы мною гордиться.

Кстати – не в период первой эйфории узнавания друг друга, а чуть позже, немного отрезвев, – я начал было задумываться о том, что Алле, с её жадностью к жизни и новым ощущениям, к роскошным часам и автомобилям, к богатству и расточительству, с её, наконец, снобизмом и стремлением наверх, к степеням и рангам, в качестве спутника жизни скорее подошёл бы какой-нибудь нувориш. И даже прямо спросил её об этом.

– Переживаешь? – участливо осведомилась моя подруга. – Не бойся, я тебя не брошу.

– Да я не о том. Просто хотел понять, как в твоём характере уживаются противоположные наклонности. Иногда мне кажется, что ты меня должна воспринимать как какую-то устаревшую вещь, вроде бабушкиного зонтика для солнца: выбросить жалко, подарить некому, а вот если бы кто-нибудь украл, то было бы то, что нужно.

– Глупый! Просто я тебя люблю. Ты самый лучший. А с денежными мешками мне доводилось общаться – приятного, я тебе скажу, мало.

– Почему?

– Не знаю, может быть, где-то наверху, с девушками из своего круга их отношения складываются иначе. А тут, если ты нищая, то они думают, что они тебя купили. В смысле, если тебе, например, подарили кольцо с бриллиантом. Или шубу. Или повели в навороченный ресторан. Только набитые дуры считают, что подобные подарки – знаки внимания и признания. На самом деле, это не тебе кольцо купили – это тебя купили за кольцо. Впрочем, многие всё понимают – просто такие отношения их устраивают. Но такой вариант – не для меня. Мне, например, даже работу несколько раз предлагали очень высокооплачиваемую, и с тем же подтекстом – приобретаем тебя всю, с потрохами. Нет уж, мне этого не нужно. Я лучше свои деньги заработаю. Пусть они передо мной прогибаются, а не наоборот! А с тобой мне хорошо как раз потому, что никто никого не покупает.