– Неужели ты? – процедил он, бросая перо на столешницу. – Посмел снова явиться сюда?!

– Пожалуйста, не сердитесь сразу, господин Сильбарр! – Даан примирительно поднял руки, словно стремясь показать свою безоружность и чистоту помыслов. – Не прогоняйте меня, не выслушав!

– Да что тебя слушать? Проваливай, пока цел! – Сильбарр явно начал терять терпение, и его левая рука потянулась к правой, закатывая рукав. Не иначе он собирался выставить музыканта за дверь. – Проходимец!

– Ну что же вы, уважаемый, оскорбляете, не разобравшись? – Даан не собирался отступать. – Я, между прочим, честный человек. И – как обещал – принес вам деньги в уплату моего долга.

– Год спустя?! – возмутился уважаемый Сильбарр. Он всё еще не был готов сменить гнев на милость.

– Я артист, – напомнил Даан, – и много путешествую. Вот, сейчас моя дорога снова привела меня в славный Астер де Торонисс. И я пришел на поклон к вам. Не с пустыми руками.

– Покажи деньги, – хмуро потребовал его собеседник. Даан подошел к высокому столу, за которым все еще стоял Сильбарр, вытащил из-за пазухи кошель, и высыпал на лежащий на столе пергамент горсть блестящих монет.

Мужчина недоверчиво посмотрел на музыканта. Потом на деньги. Затем принялся их считать, рассматривать, сортировать и пробовать на зуб.

– Так, хорошо, – сказал он, наконец, – пятнадцать серебряных кресцентиев^>1 и один золотой.

Он сгреб монеты, и убрал их куда-то вниз, под столешницу. Развязал бечевку, которой была перевязана стопка пергаментов, некоторое время перекладывал их, читая записи. Потом нашел нужный лист, обмакнул перо в чернила, и отметив что-то в ровно начерченной графе напротив имени «Даанель Тэрен» зачеркнул написанное рядом с именем слово «долг». Присыпал чернила просеянным песком – чтобы быстрее высохли, снова сложил пергаменты в стопку, перевязал и сурово посмотрел на стоящего напротив стола Даана.

– Ну всё? Расплатился? Теперь проваливай на все четыре стороны. Ульберт вышел до почты, но я и без сыновьей помощи смогу намять твои тощие бока!

– Не нужно угроз, уважаемый, – миролюбиво отозвался Даан. – Теперь, когда я расплатился, и совесть моя чиста, как вода в ваших колодцах, я с лёгким сердцем покину твой гостеприимный порог! Прощай, и не поминай лихом!

– Давай-давай! – ответил Сильбарр. – И чтобы духу твоего здесь…

И его речь, и путь Даана прервал громкий звук распахнувшейся двери. На пороге показался молодой господин в щегольском дорожном кафтане – по тому, каким взглядом он обвел помещение – титулом ничуть не ниже графа.

– А! Любезный Жустав Сильбарр! Батюшка должен был отписать вам, что я приеду на днях. Надеюсь, комната готова?

– Ох… ох… – засуетился вдруг растерявший всю свою грубую уверенность хозяин постоялого двора. – Конечно! Конечно, господин дель Альфорд! И письмо от батюшки получил, и комнату лучшую приготовил. Вид из окна – прекрасный.

– Замечательно, – молодой модник изящно сложил ладони, и бросил высокомерный взгляд на стоящего в нескольких шагах от него Даана. – Мои вещи отнести из экипажа в комнату. Да смотри осторожнее! Если хоть что-то испортишь – с тебя шкуру спущу, а хозяин вовек не расплатится. Там моя бесценная лютня и парадный костюм, пошитый модисткой из самого Киннара!

Если, начиная слушать эту нелюбезную речь, принятый за слугу Даан уже набрал воздуха в грудь, готовясь дать колкий ответ, то, услышав о бесценной лютне и костюме из Киннара, осекся, насторожился, и отвесил медленный, нарочито-почтительный поклон. Совершенно игнорируя протестующие знаки, которые красноречиво пытался подать ему лицом и всем своим видом растерявшийся хозяин постоялого двора, Даан собрался выполнить поручение. Слишком уж интересно начали складываться звёзды!