– Мы можем ехать? – спросил Эван.

– Да, я готова.

– Много не пейте, – с насмешкой бросил отец.

Мы попрощались и поехали в бар.

Внутри было людно и шумно. К сцене почти невозможно было пробраться из-за толпы. Мы с Эваном остановились у барной стойки.

– Тут нас хотя бы не затопчут, – громко сказал он.

– Соглашусь, – ответила я, рассеянно оглядывая зал.

Я знала, что ищу. Знала, чьи глаза хочу встретить. От этого меня бросало то в жар, то в холод. Тогда я подумала, что, наверное, просто заболела.

– Будешь что-нибудь?

– Только один коктейль.

– Хорошо, – но это «хорошо» уже звучало приглушённо.

Ведущий объявил выступление, и толпа взревела, выкрикивая имена.

И тогда я услышала.

– Каян…

Сердце дало сбой. Они выходили на сцену, и я, словно по команде, начала двигаться ближе.

– Я пойду послушаю, – сказала я Эвану, но не услышала ответа.

Музыка заполнила пространство. Первые звуки, первые аккорды – он провёл рукой по струнам, и звук пробежал по моему телу, как разряд. По коже побежали мурашки. Дыхание сбилось.

Я смотрела, заворожённая, не в силах оторваться.

И вдруг…

Наши взгляды встретились.

Каян смотрел прямо на меня.

В этот момент мой мир рухнул.

Вокруг всё исчезло. Музыка, голоса, шум.

Только этот взгляд.

Притягивающий. Затягивающий.

В пустоту. В хаос.

Спустя какое-то время я вдруг почувствовала, как кто-то касается моей руки, мягко возвращая в реальность.

– Агата?

Я моргнула, отрывая взгляд от сцены.

– Да, Эван?

– Я зову тебя, а ты не слышишь.

– Тут громко, я заслушалась, – я пожала плечами и снова посмотрела на сцену. Музыканты уже покидали её, гитары поблёскивали в тусклом свете софитов, а воздух всё ещё был пропитан музыкой.

Глубоко вздохнув, я взяла свой коктейль из рук Эвана и молча направилась к барной стойке. Мысли метались, сталкивались друг с другом, и чем больше я пыталась привести их в порядок, тем сильнее всё запутывалось. Я начинала понимать, что со мной происходит, но отказывалась признавать это.

– Ты в порядке? – Голос Эвана прозвучал мягко, но настойчиво. Он изучающе смотрел на меня, словно пытался разгадать.

– Всё отлично, – ответила я слишком быстро, стараясь придать голосу уверенности. – Ты был прав: вдохновение пришло неожиданно.

Залпом осушив стакан, я поставила его на стойку и вышла прочь.

Свежий воздух ударил в лицо, смешиваясь с приглушённым шумом из бара. Я села на скамейку, запрокинула голову и закрыла глаза, вбирая в себя ночную прохладу. Гулкое эхо музыки всё ещё звучало внутри меня.

– Как тебе выступление?

Я замерла.

Голос.

Медленно повернула голову, не веря своим ушам.

Каян.

Он стоял рядом, заложив руки в карманы, и смотрел на меня с тем самым выражением – внимательным, но с оттенком насмешки.

– Хочешь правду?

– Только её, – он лениво откинулся на спинку скамейки, скрестив руки на груди.

Я отвела взгляд, закусила губу.

– Думаю, это было неплохо.

– Думаешь? – в его голосе скользнула насмешка. – По твоему лицу не скажешь, что просто «неплохо».

Я машинально сжала себя за локоть. Он прав. Чёрт.

По спине прошла дрожь – не от холода, нет, а от осознания. Мне нравилось то, что я слышала. Я была этим восхищена.

– Может, я смотрела не на тебя, а на твою гитару, – пробормотала я. – Она очень красивая.

Каян хмыкнул.

– Значит, я и есть та самая гитара? —он слегка склонил голову, ухмыльнувшись краем губ.

Я открыла рот, чтобы возразить, но он вдруг подался чуть ближе.

– Ты что-то хотела сказать?

Я сглотнула. В этот момент мне показалось, что он играет не только на гитаре, но и на моих нервах.

Не могла уснуть всю ночь.

Я снова и снова прокручивала в голове наш разговор. Каян был совсем другим – не таким, как в университете. Дерзкий, словно этот мир принадлежал только ему. И этот взгляд… Что он пытался сказать? А этот внезапный шаг вперёд? Что он хотел сделать?