– Какой ветер дует в твоей пустой голове! – выпалил трибун южного гарнизона, догоняя друга. Латы, скрытые зелёным плащом, гремели в такт его шагам.

– Лучше расскажи мне, что за новости ты принёс! – ответил Сирел, разворачиваясь к Бове. Он поднял зажатую в кулаке записку на уровень лица, – что за бред?

– Это не бред! – Бова нахмурился. – Я только что оттуда.

– И?

– Всё сгорело! Все рукописи и свитки.

– Да как такое вообще могло произойти? – разъярился Сирел.

– Говорят, несчастный случай: писарь забыл забрать светильник и тот упал на ветхую бумагу.

– Ты сам-то в это веришь?

– Конечно, нет. Но копать под префекта городской стражи не могу. Это выше моих полномочий.

– Император знает? – Сирел смирил гнев, глубоко вздохнув.

– Ему сообщат после праздника, в соответствующей обстановке, – язвительно заметил Бова. – Ты-то о чём думал?

– Сам не знаю, – Третий прижал руку к виску, морщась от головной боли. – Надоели эти многозначительные взгляды и шепотки.

– Будто у тебя есть выбор, – пожал плечами Бова. – Что у тебя осталось, в итоге? Тот жалкий эскиз?

– Ничуть и не жалкий, – ответил Сирел. – Хоть он и неподробный, но, зато теперь мы знаем, что искать.

– Вопрос только где? – Бова зло сплюнул. – Великая Библиотека Индигира только что частично сгорела. Весьма удачно сгорела. Но кому это было нужно?

– Теперь ты мне веришь? – Сирел посмотрел в глаза другу.

– Верю? Во что? В тайную организацию ахедов, которая уничтожает королевства изнутри? Или в то, что побеждённые Посланники вдруг вернулись и жгут книги о себе? – жёстко спросил Бова, вскинув иссечённую шрамом бровь. – Ты одержим, Сирел. Знаешь, как тебя советники называют?

– Брехливым псом? – Сирел только усмехнулся, устало.

– Именно! – Бова зло ткнул его кулаком в плечо. Трибун южного гарнизона развернулся, вглядываясь в лик последнего Посланника с золотыми волосами, изображённого на стене, – конечно, я на твоей стороне. Но во имя всех стихий и великих прародителей, я надеюсь, ты ошибаешься.

В Верхнем городе, в Обители Матерей ярко горел свет. Похожее на пирамиду здание украшали статуи и барельефы с кошками. Юна, вступившая в должность Верховной Матери Индигира пять лет назад, стояла у окна и глядела на вечерний город. В её кабинете присутствовали ещё Матери, и они нервничали, ожидая порядком запоздавшего посетителя.

– Салахиль, дочь Леона Второго, прибыла, – объявила секретарь, открыв дверь и впустив в помещение девушку в бордовом плаще.

– Проходи, милая, – кивнула Юна обернувшись.

Салахиль сбросила плащ, небрежно швырнув его в руки секретарю и прошла в центр, держа голову несколько выше, чем требовали приличия. Её платье сложного красного цвета отливало фиолетовым, что тоже было несколько вызывающе для ещё незамужней девушки.

– Итак, ты уверена, что хочешь служить нашему ордену? – Юна была невозмутима.

– Хочу, – кивнула невеста Сирела.

Она была недурна собой, но высокомерие, проскальзывающее порой на её лице, портило этот облик.

– В качестве Подруги ордена. Скоро я стану женой Воеводы, и моя помощь будет просто необходима Матерям!

Карминовые мантии женщин, сидящих в комнате, слегка заволновались, выражая удивление. Но голоса никто не подал. Юна также осталась спокойной. Только вздохнула, про себя, в который раз отметив, как сильно девушка отличается от своего покойного брата Тейна.

– Что же, желание твоё мы исполним и с радостью примем тебя, как Подругу. Мать Ингода, – обратилась Юна к полненькой, невысокой Матери, – вы будете наставлять нашу юную Подругу.

– Почту за честь, Мать Индигира.

– Надеюсь, наша дружба принесёт гармонию в мир, – Юна чуть склонила голову, глядя в глаза двоюродной сестре.