Убедившись, что врагов больше нет, вместе с охотниками привычно уже занялись вырезанием сердец, и, спустя каких-то двадцать минут уже шли дальше. Жалко было оставлять столько демонического мяса в песках, но костлявая рука голодной смерти нещадно подгоняла всех и каждого.

Тем более, что самое ценное мы забрали.

И ещё добрых полтора часа я вместе с близнецами под полными отвращения взглядами окружающих давился сырыми сердцами варанов.

Лишь вечно любопытная Радха подошла к нам, чтобы доставать очередной порцией вопросов.

– А они вкусные? – первое, что спросила она, оказавшись слева от меня.

– Не очень.

– А мягкие?

– Нет. Жилистые, едва жуются.

– А почему вы тогда их едите?

Я покосился на девочку, смотревшую с искренним любопытством, после чего сказал:

– У нас нет выбора. Мы – искажённые. Убивать зверей Судий и поглощать их сердца – один из немногих способов для нас становиться сильнее.

– А что ещё? – тотчас же уцепилась она за оговорку.

Я откусил от сердца, тщательно переживал отвратительное на вкус сырое мясо, проглотил его и, ощущая, как в желудке разгорается приятное тепло, проговорил:

– Убивать грешников.

– А? – не поняла девочка.

– Они заключили договор с Судией, Радха, – к разговору присоединилась Сюин, – а значит, стали экзекуторами. Палачами на службе архидемона. А что делают палачи?

Девочка глубокомысленно протянула «О-о-о-о» и отстала от нас, позволив закончить кровавую трапезу.

А когда спустя пару часов вернулся Айш-нор и сообщил, что видел вдалеке руины города, это вдохнуло в измученных и гонимых жаждой людей новые силы.

Мы понимали, что поставили всё на зеро. Шанс найти колодец, скважину, колонку, да хотя бы ручей не то что бы велик, и если в городе не отыщется живительная влага – мы покойники.

Точнее – они. Четверо искажённых выживут: я и близнецы сможем пить кровь убитых зверей, ну а Сюин наготовит себе закусок из павших охотников.

Думаю, схожие мысли посещали и остальных, но все помалкивали. Люди просто слишком устали, чтобы препираться, они тупо переставляли ноги, стремясь поскорее добраться до цели.

Мы шли ещё несколько часов, кое-где встречая едва различимые остатки шоссе, и ближе к закату добрались до субурбии. В довоенные годы здесь явно обитали граждане, достаточно богатые для того, чтобы реализовать местный аналог Американской Мечты.

Говоря проще, в пригородах тянулись руины местных таун-хаусов. Увы, но строили дома, похоже, примерно из тех же материалов, что в Сияющем Граде на Холме, а потому за две с лишним сотни лет не сохранилось почти ничего. Лишь занесённые песком руины, да покрытые пылью остовы автомобилей скрашивали наше скорбное путешествие.

Несколько охотников отошли на разведку и вернулись с пустыми руками. Ничего, даже отдалённо напоминающее колодец или какой-нибудь – ну не знаю – подвал выживальщика, они не встретили.

Впрочем, мы не отчаивались: до войны тут явно жило очень много народу, и это давало шанс наткнуться на что-нибудь полезное. А ещё, по уму, следовало остановиться на ночёвку, но никто не пожелал делать этого, и я не осуждал людей.

Жажда уже начинала протягивать пылевые арканы, обвивающие наши алчущие живительной влаги глотки плотными узлами. Бледный призрак с иссушённым лицом брёл позади обломка каравана, этой безголовой курицы, чью башку срубил топор неизбежности, вот-вот готовой опустить слабую плоть на заботливо подставленные костлявые ладони Жнеца…

Я моргнул.

К счастью, никто не напал на нас, пока я витал в облаках, познавая прелести думскроллинга внутри отдельно взятой башки, а развалины города, меж тем, всё приближались. И они, надо сказать, внушали трепет даже в слабом свете факелов и немногочисленных магических фонарей.