Мы остались одни возле потухшего костра, в логове, вырытом посреди пустыни с помощью магии. И единственным нашим трофеем стали останки ребёнка, сожранного каннибалом-демонопоклонником.

Оставалось надеяться лишь на то, что она умерла до начала пиршества.

В лагерь возвращались смурнее тучи. Никто не хотел говорить об увиденном, но пришлось рассказать всё Гормлейт и Малоуну.

Охотники приняли весть о смерти девочки на удивление спокойно. Похоже, внутренне они были готовы к чему-то подобному, а потому лишь кивнули нам и сообщили, что почти закончили с мясом и, в принципе, можно двигаться.

Мы предали останки Кивы огню, после чего как могли затёрли следы стоянки, потратив еще один драгоценный эликсир Ананды, и двинулись сперва к оазису, пополнить запасы воды, а после – на север.

Настроение у всех оставалось где-то на уровне плинтуса, но, кажется, люди наконец-то прониклись серьёзностью ситуации. Шизанутый каннибал с замашками Рэмбо – это повод всерьез озаботиться вопросом безопасности, тем более что пожиратель явно дал понять – он не оставит нас в покое по-хорошему. Хотим того или нет, придется драться.

Вот только вопрос: а как поймать того, кто сам только и делает, что расставляет ловушки и заманивает в капканы? Что противопоставить поистине сверхъестественным талантам нашего недруга? И как быть с гейскими паладинами, продолжавшими сидеть на хвосте?

Да, если ублюдок не врал, они потеряли время и людей, забравшись в безымянный город, напичканный дрянью, но даже так у меня складывалось нехорошее ощущение, что эти не отстанут.

Хотелось бы надеяться, что рейнджеры и пожиратель попросту перебьют друг-дружку, но что-то мне подсказывало: так легко отделаться не выйдет.

Поэтому на каждом привале мы вбивали детям в голову одну единственную мысль: караван оказался в очень опасном месте, никуда из лагеря не выходить, обо всём непонятном докладывать, и вообще – не отсвечивать лишний раз!

К счастью, запасённого мяса должно было хватить на какое-то время, а потому можно было безостановочно идти на север, на далёкие горные пики, делая в день по тридцать-сорок километров и, как я хотел верить, все дальше и дальше уходя прочь от преследователей.

***

– Здесь. Точно здесь.

Фаррел был серьёзен как никогда.

Ему надоел этот поход. Надоела Великая Пустошь. Надоела одержимость светлейшего. Но солдат выполняет приказы, а не думает. И он не лжёт вышестоящим. Особенно когда те в ярости.

Он покосился на старшего паладина и с трудом сдержал вздох печали.

Пару дней назад след завёл отряд в разрушенный город на границе Пустоши. Его следовало обойти. Но они решились на проверку.

«Пятеро! Слишком много для одного дня!» – подумал Фаррел.

Но кто мог подумать, что разведчики напорются на сильного искажённого. Что-то в последние дни везет на этих уродливых тварей. Мёдом им, что ли, намазано? Почему именно его рота?

Ответ на этот вопрос лежал на поверхности, но паладин и не думал его озвучивать. Он был хорошим солдатом.

Тем не менее, даже он почти дошёл до края. Терпение истощилось. Оно неудивительно – сутки потратить на поиски врага и не найти ровным счётом ничего. Противник покинул логово, и если бы не остаточные магические эманации, Фаррел и не понял бы с кем имеет дело.

К счастью, в подземельях наследил не один только пожиратель.

Они смогли найти место боя, после – добрались до выхода. Ну а дальше всё оказалось на удивление легко и просто. Да, беглецы использовали свои артефакты, но те, похоже, начали выдыхаться, а эликсиров явно осталось не слишком много.

И потому он уверенно вёл отряд, почти не сбиваясь и не теряя времени.