Броская одежда привлекла моё внимание в первую очередь, но уже по фигуре и отдельным её элементам (спасибо штанам в обтяжку), я поняла, что передо мной парень. Так получилось, что в его лицо я взглянула в последнюю очередь, но, посмотрев, не смогла отвернуться – до того этот чёрт оказался красив.

Кожа безупречная, нежного оттенка, что даже я, да что я – многие девушки позавидовали бы. Парень обладал по-мужски рельефным лицом с правильными чертами, чётко выраженными надбровными дугами и заострёнными скулами. В правом крыле носа красовался пирсинг-кольцо. Невероятно живые, серые с голубым глаза подвели чёрной подводкой, а веки тронули тенями. У меня с тушью такой длины и густоты ресниц не получалось, как у него без этого женского ухищрения. Длинноватые иссиня-чёрные волосы начесали и залакировали. Пряди спускались на лицо, доходя до губ. По бокам шеи субъекта я заметила тёмные узоры татуировок, ныряющие под воротник, но разобрать, что изображено, не смогла.

Парень в свою очередь с удивлением, интересом и некой неосознанной радостью разглядывал меня, и улыбка трогала чуть пухлые губы.

Я с трудом, поразившим меня саму, отвела от него взгляд.

«Ишь напомажен, как есть модель», – подумала я, чувствуя раздражение, но не потому, что он не побрезговал макияжем и укладкой, а, что меня обдурили в очередной раз за сегодня – подсунув парня вместо девушки.

Увидев, что на моём лице отразилось негодование, он недоумённо вскинул бровь.

– Замечательно! – тут же отозвался Леонид Федорович и представил мне парня: – Родион, музыкант для которого мы снимаем промо.

Музыкант? Мои брови поползли вверх. Я посмотрела в его широко распахнутые глаза, подключая талант распознавать в людях творческие начала.

Дружелюбный и открытый взгляд, немного наивный и доверчивый, сразу обозначал в парне характер. Внутренний стержень и природное (или выработанное) обаяние у него имелись. Уверенный, и даже самоуверенный, он знал о своей привлекательности и стоял перед нами в расслабленной позе. Голову держал прямо и игриво смотрел с высоты почти двухметрового роста.

Чутьё подсказывало, что Родион одарён и обладал знаниями в сфере музыки не понаслышке. Он точно сыграл бы, дай ему сейчас отстроенную гитару в руки или выкати фортепиано. А ещё интуиция шепнула, что он не так прост, как казался – сбивала с толку приветливая улыбка. Я подозрительно относилась к излишне оптимистичным людям, а из парня жизнелюбие так и фонтанировало. И мне инстинктивно захотелось оказаться подальше, чтобы не забрызгало.

– Приятно познакомиться, – отозвался Родион низким певучим голосом с небольшой хрипотцой.

Речь внятная и чётко поставленная. Согласные, особенно «р» звенели, слетая с языка. Я подумала, что он вокалист – слишком запоминающимся и особенным голосом он обладал. И поймала себя на том, что мои уголки губ поползли вверх, чтобы вернуть ему улыбку. Конечно, я задавила глупое желание.

– Майя, – бросила я коротко и сердито, после чего подарила парню настороженный взгляд.

Тот моментально осадился и перестал улыбаться. Я заликовала, глупая. Не знаю почему, но ухмылочка Родиона меня раздражала. Зато когда он не улыбался, выглядел устрашающе серьёзно и старше своего возраста. Сейчас я дала бы ему лет двадцать шесть. Но без улыбки его лицо теряло пикантность, становясь обычным.

– Итак, прошу, – Леонид Федорович простёр руку в сторону подготовленного съёмочного места. – Не будем тратить время, Майя спешит.

– Да, конечно, – спохватился Родион и прошествовал мимо, поскрипывая кожей куртки и оставляя за собой шлейф запахов лака для волос, пудры и ещё чего-то приятного.