Пальцы сжались, и я всхлипнула.

– Страшно?

Пол убрал одну руку, чтобы через секунду выставить ту вперед. Демонстрируя без стеснения изувеченные ладони, он негромко хохотнул мне в ухо. Теперь дыхание копошилось в волосах, а я, не отрываясь, разглядывала причудливое клеймо. Кем или чем оно было оставлено, я не знала: от предплечья до подушечек пальцев тянулись белесые ветви шрамов.

– Огонь беспощаден, – выдохнул Пол. Вторая рука скользнула на затылок и не позволила отвернуться. – Правая сторона пострадала больше всего: пламя выжгло нервные окончания. Оно пробралось под кожу, уничтожило часть магических потоков в теле.

Я сглотнула ком и попыталась сдержать слезы, которые грозились пролиться в любой момент. Теплый шепот перерос в злое шипение.

– Высокая цена за глупость, Ясмин. За желание стать кем-то в жизни я плачу постоянными болями. Мази и курительные травы дают временное облегчение, а любое заклятие превращается в пытку.

Неожиданно Пол схватил мои волосы и дернул голову назад с такой силой, что позвонки хрустнули. По-настоящему, хотя сильнее ударила ярость, плескавшаяся в серо-карих глазах. Она расползалась безликой дымкой за стеклами очков.

– Запоминай, – прорычал МакГиннес с ненавистью, – вот так выглядят последствия глупых желаний!

– Я лишь хотела… – вместо оправдания получился жалобный писк, который Пол проигнорировал. Он вообще вознамерился меня придушить, шершавые пальцы легли на шею и перекрыли доступ кислорода.

– Мне не нужна твоя магия, и помощь тоже в дрыгл не сдалась. Когда я говорю «убираться» – это значит молча исчезнуть и не лезть на рожон!

Задрожав, я прикусила губу и ощутила соленую каплю под лопнувшей кожей. Тело сотрясала дрожь, липкий страх вытеснил из головы остальные эмоции. Клянусь силой Мудреца, я думала, что Пол меня убьет. Свернет шею или задушит.

Мы молча смотрели друг на друга. Я боялась лишний раз шелохнуться, а МакГиннес продолжал испепелять меня горящим взором из-под очков. Стекла, похоже, служили некой преградой: они не давали ненависти окончательно вырваться на волю.

Внезапно я ощутила, что пальцы на шее ослабли. Ничто меня не удерживало, волосы свободной волной рассыпались по плечам, и острая боль в затылке почти исчезла. МакГиннес отступил на шаг, затем второй и резко развернулся к стопке одежды, что аккуратно лежала на траве неподалеку. До меня дошло, что он голый, только когда молочно-белая кожа скрылась под темной синей тканью широких штанов.

– Ой, – краска стыда обожгла лицо. На смену ужасу пришло осознание собственной бесстыдности.

Мудрец, я разглядывала обнаженного человека! Пусть даже муж – великое писание осуждало подобный разврат. Женщина не должна так открыто смотреть на человека противоположного пола.

– О Великий, прости свою грешную дочь, – я возвела взгляд к лазурной глади неба и услышала нечто вроде усмешки.

– Ты что там, молишься?

Оставив мужа без ответа, я произнесла короткую молитву за свою грешную душу и попросила у Мудреца прощения.

– Серьезно молишься? – удивился Пол.

Шорох шагов вызвал желание отскочить в сторону, что я и сделала: отшатнулась с опаской от рыжего хищника.

– Нет! – взвизгнула я и закрыла глаза. Выставила руку, чтобы остановить неизбежное. – Нельзя подходить! Сначала оденься, потом кричи!

Кажется, я привела супруга в полное замешательство. Минуту назад он готовился разорвать мое бренное тело на части за спасение своей жизни, а сейчас просто стоял, молчал и комкал в руках джеллябу из синего хлопка. Да с такой силой, что ткань совсем измялась от варварского обращения.

– Мы женаты, – заявил Пол как-то осторожно. – Супруги друг друга не стесняются.