– А ещё… говорят, у эльфов лёгкие больше человеческих, – пыхтела та от усталости.

– Ну, мы всё-таки с тобой полу-эльфы, наши лёгкие могут быть и людского объёма, – справедливо заметил парнишка, убирая кинжал в кожаные ножны. – Идём домой, разберём всё по дороге. И не ври, что ноги так устали, что тебя придётся тащить. Тебе уже не семь, не восемь и не двенадцать, Ди. Имей совесть, – слегка хмурился парень.

– У-у, зануда, – только и протянула она, отпрянув от стены и шагнув снова в свет кровавой луны да ночных фонарей Стеллантора.

– Смотри, опять чёлка на глаза сбилась. Сделаю тебе другую причёску в следующий раз, нехорошо, когда волосы мешают, – провёл он пальцами по её влажному лбу, раздвигая перламутровые пряди. – Почему не двинула коленом между ног до того, как отдать кошель? Хотя, не скрою, с гвоздями внутри, вытряхнув где-то по пути монеты в карман и найдя время на такой подлог, был удивительно удачный ход. Тебе нужно было просто больше времени, чтобы скрыться. Могла бы треснуть по колокольчикам хотя бы тогда, а то по рёбрам и бедру, что это? Не надо меня жалеть, когда у нас тренировки.

– Ты же, в конце концов, мой брат! Мне же жалко! – выстроила та бровки домиком, когда они зашагали рядышком вниз по улочке.

– И что дальше? Ты же не будешь жалеть другого мужика, готового тебя убить прямо у речки, – закатывал свои изумрудные глаза молодой человек.

– Его не буду, а тебя слишком сильно лупить я не могу, – чуть розовела девушка. – И так старалась попадать по болевым точкам, как ты учил…

– Ох, Диана-Диана, – двигал нижней челюстью из стороны в сторону вздыхавший старший братец воровки, – всё-то ты можешь, когда хочешь. Нельзя давать слабину. Даже если тебя не прирежут и не изнасилуют, то отправят в тюрьму и отсекут руку за кражу. И что мне прикажешь делать в таком случае?

– Ну, на то и тренировки, чтобы отработать то да сё… – бурчала недовольно девушка. – Смотри вон, какая луна сегодня алая, – задрала она фиалковые глазки и пыталась сменить тему.

– Четырнадцатая уже для тебя. А для меня шестнадцатая, – ответил он. – Только ты мне тут зубы не заговаривай. Без разбора полётов, как говорит воздушная кавалерия, тренировка почти не имеет смысла. Практика практикой, но надо соображать. Кстати, зачем скинула плащ? Я понимаю, что я-то в любом случае тебе его верну, ну, а в реальной ситуации что? Остаться без него?

– Лучше потерять плащ, чем жизнь, разве нет? Ну, и мало кто бы бросил на улице то, что можно продать. По крайней мере, в нашем районе, – отвечала Ди. – Вир, не будь занудой. Я вертелась, как могла. За вырученные деньги купила бы новый, да и дома ещё есть. Плащ – это дешёвка.

– Не скажи, хорошие ткани, что от дождя закрывают, за дёшево не отдадут, даже за твои красивые глазки и жалобную улыбку, – говорил юноша, взяв её за руку. – Из положительного отметить могу смекалку с цепочкой, когда влезла на крышу. Флюгер, помешавший мне прыгнуть за тобой. Ну, и вот пересыпать туда гвоздей. Ты их вообще где взяла-то? Ещё скажи, носишь с собой на такие случаи, ха-ха! – закинул он ладонь за свой светловласый затылок, и, не стесняясь кого-либо разбудить, громко рассмеялся. – А вот по поводу купить новый: никогда не знаешь, сколько денег в кошельке. А если там медяки одни?

– На плащ хватит, – фыркнула сестрица. – Я что бедняков обкрадывать должна? За кого меня держишь…

– Тут-то да, твоя правда. Если овчинка выделки не стоит, нечего вообще зариться на чужие вещички. Но тебе нужен чёткий план отхода. Который раз ты творишь какой-то хаос и думаешь, что так запутаешь следы. Сделала почти круг к реке, ради чего? Сама петляла так и эдак, выдохлась. А я шёл себе вальяжно по крышам, наблюдая за тобой, – усмехался Вир, приобняв сестрёнку за плечо.