– Клык, что ты творишь? Зачем ты притащил сюда этого дьявола? Он же не человек. Неизвестно, какие беды он на нас навлечёт! У меня дрожь по телу идёт, когда я смотрю на это чудовище.

 Тед тяжело вздохнул. Он был слишком уставшим, чтобы пререкаться, но момент был важным. Его нельзя спускать с рук. Парень собрался с силами, отогнав пьяный туман, и как можно серьёзнее сказал:

– Этот дьявол спас мне жизнь. Он обеспечил нашу сегодняшнюю пирушку и еду на ближайший месяц. К тому же тебя там не было, Ирвин. Он бесшумно передвигается по дому. Когда Гилберт заговорил, я думал, что сама тьма взывает ко мне! Я не мог понять, где он находится, и не слышал, как передвигается. Ни единого шороха! Знаешь, Ирвин, если это существо и дьявол, то он наш дьявол. И я чувствую, что Гилберт принесёт нам удачу.

Тед Клык оказался прав. Дела действительно шли в гору. Из Гилберта получился превосходный вор. Тед научил его, как изготавливать и пользоваться воровскими отмычками, аккуратно взламывать замки, заметать за собой следы. Слух, ориентация в темноте, бесшумное передвижение у Гилберта были превосходны. Даже лучшие из лучших воров их шайки казались неповоротливыми громкими медведями по сравнению с ним. Тем не менее росло не только количество денег, но и известность шайки. Слишком уж много убытков эта скромная компания стала приносить горожанам. Власти серьёзно взялись за поиски нарушителей спокойствия. Впрочем, кражи слишком идеально проходили, чтобы дело продвигалось быстро и удалось напасть на след грабителей. Тед Клык и Гилберт стали напарниками, ходили на дело вместе. Хитроумные стратегии поиска богатого дома для воровства и бесшумность Гилберта сделали их главными золотодобытчиками шайки. Это немного сгладило впечатление от странной внешности си́рина, и остальные участники их команды относились к нему с чуть меньшей неприязнью. Хотя до конца животный страх так и не удалось вырвать из них. Тед же довольно быстро привык к си́рину и тепло относился к нему, как к другу. «Я чувствую себя почти как дома. Снова в обществе, снова полно еды», – с облегчением думал Гилберт. Правда, и то, и другое оказалось не лучшего качества. Среди людей не нашлось душевной искренности, а в меню кабака нет свежих фруктов. Да и ночной образ жизни не слишком нравился си́рину. С вылазки обычно они с Тедом возвращались ближе к четырём-пяти часам утра, а после кутили ещё несколько часов. Особенно долгие пирушки закатывали, когда люди в воровской шайке уходили на дело и не возвращались. Алкоголь лился рекой, а на следующий день все чувствовали себя скверно, что, собственно, неудивительно. Гилберт не пил с остальными. Вкус алкоголя ощущался резким и совершенно ему не понравился.

– Как будто гнилые фрукты, в которые добавили перца, – поделился своим впечатлением си́рин, как только откашлялся после глотка вишнёвой настойки.

– Зато какую легкость чувствуешь потом, – возразил вор. – К тому же выпивка помогает забыться.

– Зачем тебе это?

– Как зачем? Разве ты не хотел что-нибудь забыть, что-то ужасное и неприятное?

 Си́рин промолчал, уставившись в стол. Конечно, тяжёлых воспоминаний у него накопилось в избытке. Гилберт часто просыпался в поту от кошмаров. Но никогда не думал, что есть возможность всё это забыть. Или как там Тед сказал? Забыться? Хочет ли си́рин этого? Ведь даже болезненные события – часть его жизни, личности и характера. Что будет, если Гилберт забудет то, что так сильно повлияло на него?

– И вы после этих пирушек совершенно ничего не помните? Плохие воспоминания больше не тревожат? – осторожно уточнил си́рин.