По законам жанра, ливень все усиливался. Вокруг не было ни машин, ни людей, ни домов, – ничего. Только тропический лес – таким, как я представляла его в детстве, когда имела буйную фантазию. Ноги разъезжались в месиве из грязи и песка, кроссовки промокли насквозь, желтые стрелки на деревьях и камнях, расставленные волонтерами, чтобы указывать направление движения, встречались с той редкостью, что небезосновательно заставляла задуматься, а не потерялись ли мы вообще.

Компас в моей голове подсказывал, что блуждать нам по этим размытым дождем дорогам, затерянным в горах Испании, еще не менее двадцати километров.

Представили? А теперь добавьте к этому еще младшую сестру, которая, аки горная коза, скачет по лужам где-то на горизонте и не переставая подгоняет тебя фразой «Скорее! Мы должны быть первыми!» Вот откуда в ней было столько выносливости, а? Ведь наматывать по 100 км на велосипеде она начала годами тремя позднее.

Юлин ажиотаж по поводу нашей скорости был весьма оправдан. Общеизвестен факт, что в августе число пилигримов увеличивается в несколько раз – у всех отпуска.

Мы продолжили путь от храма, где я подслушала проповедь про осмысленность пути, о которой уже рассказывала. Затем продолжили путь, но уже не в одиночестве. Нас догнал один из испанцев, до этого только бегло нам улыбавшийся. На голове его была синяя бандана, на подбородке – густая черная борода. Губы его снова разъехались в довольной приветственной улыбке, открывшей ряд белоснежных здоровых зубов. Всем, кроме последнего, он нехило походил на пирата.

Представившись Оскаром и узнав наши имена, пират перешел к описанию своего представления о Камино, о басках, чей регион мы проходили, об их культуре гостеприимства и прекрасной кухне, ожидавшей нас в ближайшем населенном пункте.

Я вполуха слушала, стараясь избегать на нашей дикой скорости передвижения особо крупные водные препятствия, боясь поскользнуться на грязи и продемонстрировать Оскару приветственное русское сальто. Уши, неподготовленные к беглой испанской речи валенсианского разлива, фильтровали происходящее в хаотичном порядке.

О том, что парень называл свое имя, я вообще узнала позже уже от сестры. Как она вычленила из потока речи его имя, я так и не поняла, ибо единственной фразой, выученной Юлей на испанском, было «Yo no hablo español» («я не говорю по-испански»).

Тогда она и озвучила ее в первый раз. Оскар лишь махнул рукой и с уверенностью, что свойственна всем представителям Иберии, заявил, что к концу Камино та заговорит на валенсианском не хуже него. Юля фыркнула и мечтательно закатила глаза.

С Оскаром мы прошли довольно большую часть дневного маршрута, но позже как-то взаимно подустали друг от друга. У меня от ударных доз испанского разболелась голова, а у пирата, вероятно, язык, ибо болтал он непрерывно.

В общем, парень отстал, а мы решительно умотали вперед. Дождь наконец кончился, что позволило избавиться от плащей и приступить к поглощению свежайших фруктов, до этого надежно упрятанных в рюкзак.

Приободрившись, мы стали следовать за желтой стрелой со все возрастающим энтузиазмом, чаще наталкиваясь на людей и желая всем и каждому Буэн Камино. Вскоре лесные тропы сменились неплохими асфальтированными участками дороги, периодически нам навстречу даже выезжали новомодные испанские автомобили. Недолго думая, я начала приветственно махать водителям рукой и видела улыбки на их лицах и поднятые вверх ладони.

Это как-то было саморазумеющимся, что все люди здесь были одной большой командой и первый встречный никак не воспринимался чужаком. Если бы мы прошли мимо человека, не поприветствовав его при этом всем известным «Ола!», нас приняли бы за грубиянов и недовольно обернулись нам вслед. Даже в больших городах было в порядке вещей улыбаться и показывать прохожим свою благосклонность. В этом все испанцы: они участвуют – в чем бы то ни было.