– Я просто проверила твой мешок, вдруг там портящиеся продукты есть. А что ты постоянно скрываешь? Я о нём, видите ли, забочусь, а у него тайны от меня. Что ты прячешь в шкатулке? – продолжила наседать Виола и, не обращая на посторонних никакого внимания, отрубила вторую ножку стула.

– А с чего ты взяла, что у меня не может быть тайн от тебя?! Вот станешь моей женой, тогда и будешь качать права и предъявлять претензии! А сейчас верни, что взяла, – ответил парень, приготовившись прикрыться от следующего удара по многострадальному стулу, но его не последовало. Виола, опустив клинок, возмущённо открывала рот, как рыба на берегу.

– Ах ты… ах ты… Да я лучше… – начала запинаться она, потом окинув помещение взглядом, остановилась на Умарте, который сидел за отдельным столом с выжившим вампиром из тройки, и, чему-то улыбаясь и наблюдая за ними, доедал перед дорогой мясную кашу, выдала: – Да я лучше вон за Умарта выйду!

Умарт, услышав такое предложение, выпучил глаза, а потом, выронив ложку, начал судорожно кашлять и задыхаться. Его товарищ начал лупить того по спине, и недожёванные куски мяса, застрявшие в горле подавившегося вампира, полетели на стол.

Виола, фыркнув, протянула какую-то коробочку, зажатую во второй руке Илвусу, и гордо удалилась наверх. А парень, бесцеремонно усевшись за наш стол рядом со мной, взял мой недопитый морс и в два глотка осушил кружку.

– Илвус, что вы там не поделили? – спросил я, разглядывая резную шкатулку с двумя необычными драгоценными камнями на крышке в его руке.

– Таврон, вот ты опытный мужик. Объясни мне женскую логику – «Во-первых, не брала, а во-вторых, уже положила!» Вот у тебя Мариэн таскает вещи? – спросил парень, посмотрев на эльфийку.

Та, покраснев до корней волос, отрицательно замотала головой.

– Воооот! И у меня не таскает! А Валькирия думает, что я её комнатная собачонка, – ответил Илвус и тоже умчался наверх.

Мы, ожидая новых криков, посидели молча, и, не дождавшись продолжения представления, я спросил у эльфийки: – Мари, ты хоть что-нибудь поняла?

Но та снова отрицательно замотала головой и задала встречный вопрос: – Таврон, а кто такая феминистка?

На что я лишь пожал плечами. И тут с улицы зашёл Иргарт и сообщил, что лошади готовы и можем выдвигаться.

Выехали мы тем же составом: Виола, которая после ссоры с Илвусом демонстративно ни с кем не разговаривала; Умарт, постоянно находившийся рядом с парнем; вампир из тройки, имени которого я не знал, но после драки в таверне и встречи с богиней смерти с оговорки Лугата его все стали называть Везунчик; Иргарт, названный богиней хранителем мальчишки; естественно, сам Илвус, в котором загадок было больше, чем во всей семье императора; ну и, конечно, я с эльфийкой.

В первой половине дня все ехали молча, а я размышлял, пытаясь понять, что в этом мальчишке особенного. Мало того, что его целует богиня смерти и спасает ему жизнь, так и вампиры, и сам лорд Лугат его слушаются беспрекословно. Когда в доме Ромта из-за моего необдуманного действия пострадала волчица, и нас чуть не прирезали, Илвус каким-то странным голосом так рявкнул, что все подчинились и сразу успокоились, а Уголёк тёрлась об него, виновато поскуливая. Вообще, непонятно – кто у них кем командует. Кто же он такой, что клыкастые, не задумываясь, отдали бы за него жизни, да и Иргарт, узнав, что по воле богов должен умереть за него, чуть ли не обрадовался этому факту. Да и вообще, слишком много непонятного вокруг, ведь когда я его знал в деревне, он был обычным оболтусом, что-то всё-таки произошло с ним после падения с дерева. Краем уха я услышал разговор и, подгоняя коня, приблизился ближе, очень уж интересное было начало беседы.