–Всё! – выпалила одним духом Марина и вопросительно посмотрела в кругло-ошарашенные, от всего услышанного, глаза подружки.

Марина во время своего рассказа видела, что Лесю очень тронула и обеспокоила её история. Знакомы они были не так давно, года три, наверное, но как-то сразу, с первого момента стали доверять друг другу, интуитивно понимая схожесть бытия, проблем.

Леся была одинокой женщиной со взрослым, давно женившимся сыном. Мужчины, по её мнению, делились на три категории: «козёл», «да пошёл ты» и «мужик». Первые две характеристики встречались ей повсюду и повсеместно, третий подвид – никогда.

Добрая, отзывчивая Леська всегда готова была прийти на помощь не только подруге, но и всем, кто попросит. А просили многие. Как мать Тереза безвозмездно, то есть даром, носилась она по городу в поисках чего-либо, в зависимости от просьбы. Одевалась она вызывающе ярко, но ей это очень шло, так как полностью соответствовало её темпераменту. На своей старенькой, но всегда чистой «Тойоте» колесила она по дорогам в поисках чужой просьбы и своего счастья, в свободное от работы время.

Вот Марина и ждала резюме от своей подруги, по крайней мере, совета, что делать и как быть.

Закрыв рот, Леся надула щёки. Так она делала всегда, когда включала мозги.

–Вот, что я могу тебе сказать, Маринка,– произнесла нараспев она, сузив до китайских щелок, глаза. -Надо идти опять к этому твоему очкастому профессору и выяснить, что за хрень с головой, ведь это важное оружие в нашей борьбе с этим гадким миром. Хотя, если трезво посмотреть, некоторым особям голова совершенно ни к чему и они от этого нисколько не страдают, а живут и поживают припеваючи.

Леся частенько выдавала околофилософские рассуждения, ссылаясь на свой ум и жизненный опыт.

–Могу ещё добавить, который раз тебе это говорю, что вся эта мутотень со здоровьем в целом оттого, что мужика нет нормального с тобой, одна шелупень.

Запив все сказанное соком, она начала интенсивно жевать, принесенный официанткой мясной салат с таким остервенением, что можно было подумать, что именно эта шелупень «козлы» и «да пошел ты» у неё на зубах и она их сейчас слопает, не поморщившись.

Тут дверь в кафе распахнулась и зашла семейка, состоящая из мамы, папы и маленького, лет так пяти, мальчика. Именно в такой последовательности они и зашли. Женщина была молода, около тридцати. Волосы белые, прямые до плеч. Таким же белым было ее лицо. Ребенок шустрый, шмыгал между столиками, постоянно орал и чего-то требовал. Папа…О папе особая речь, так как он был совсем не похож на своих родственников. Высокий, широкоплечий. Про таких говорят «косая сажень». Сам смуглый, а глаза голубые – голубые, как высокогорное озеро. По нему было видно, что индивид знает себе цену и носит себя с превеликим достоинством. Одним словом – мечта во плоти.

– Ой, мамочка дорогая! Держите меня, а то мне плохо! – чуть не воскликнула на весь зал Леська. -Ты посмотри, ведь это мужик! И какой!

– Да, Леся, он красавчик! – поддержала её Марина.

– Такие, видно, стороной ходят с чужими тетками, на которых смотришь и скулы сводит от блеклого их лица.

Леся развернулась на стуле так, чтобы было видно семейку.

Женщина с мужчиной о чём-то тихо переговаривались, а ребенок – оторва тем временем носился, сшибая стулья на своём пути. Официантка попыталась поймать и утихомирить сорванца, но тот издал такой клич резаного поросенка, что девушка в испуге отпрыгнула от него на безопасное расстояние, задев при этом стол, на котором стояла маленькая ваза с живыми цветами. Ваза качнулась раз, другой, свалилась на бок и покатилась со столика. Официантка прыжком вратаря хотела поймать её, задела каблуком за стоящий рядом стул и со всего маха грохнулась на пол. Ваза не заставила себя долго ждать и тоже шлепнулась рядом. Потирая ушибленное колено и сказав себе: «Чтоб тебя …», девушка засеменила за щёткой, чтобы убрать осколки.