Хотя кого я обманываю, у меня почти нет таковых в принципе.

Я не против знакомых людей, к которым я отношусь с уважением, которых не планирую обижать, и жду того же к себе. Но назвать их друзьями? Нет, я не могу.

– Ты такая красивая.

– Пытаешься сменить тему?

– Нет. Я все это время общался с Темычем. Сначала про бизнес немного, я говорил же, что он будет молчать до последнего. А потом по пиву выпили.

Стою на месте, крем давно впитался в кожу, но я продолжаю их растирать.

– Ты так смотришь, будто представила мою шею в своих руках.

– Неужели это так ясно?

– Ага. Ну прости, зай, – он тянет руки, зовя к себе, однако я все еще на месте. – Это уже в конце разговора выпили. Да я только открыл бутылку, и ты позвонила. Я бы все равно не успел на вечеринку.

– Но успел бы отвезти меня домой сам, а не этот… Макс, – прохожу на кухню и вытаскиваю из холодильника отфильтрованную воду.

– Вы поссорились? – Иван следует за мной и останавливается у стены, облокотившись на ту плечом.

– Он кретин. И заявил, что я ему нравлюсь.

Смотрю на него. Прямо в глаза. Ищу реакцию. Я не дура, понимаю, что они друзья и вся эта мужская дружба: великая и сильная на все времена. Но полагаю, в ней должны быть определенные правила, хотя бы касаемо невест своих друзей.

– Ты многим нравишься, – он отталкивается от стены и подходит ко мне, сжав в своих ладонях мою талию.

– Ты прекрасно знаешь в каком смысле он это произнес.

– В каком?

– Ты что поддразниваешь меня? Я говорю серьезно. Это было неприятно слышать и, более того, неуважительно ко мне и к тебе тоже. Поверить не могу, что подбираю слова, говоря об этом, хотя хочется громко посылать к черту.

– Ты меня возбуждаешь, когда вся такая злая и властная, – притягивает еще ближе и резко развернув толкает к стене.

– Прекрати, – сбавляя обороты отворачиваюсь от него, но, по сути, открываю доступ к своей шее.

– Такая мягкая… – он шепчет на ухо, медленно раздевая. – Иди ко мне.

Садится на стул и раздвигает ноги, приглашая на колени, стянув с себя футболку через голову.

– Но это не значит, что разговор закончился, – пронзаю его решительным взглядом, прежде чем подойти ближе и начать игру.

Стоит ли говорить, с чего начался понедельник?

– Ты серьезно?

Ваня влетел в кабинет словно молния.

– Отвали.

У меня болела голова, и я сильно устал, а таблетка по-прежнему не работала и не облегчала боль.

– «Это было неприятно слышать и, более того, неуважительно ко мне и к тебе тоже», – это, твою мать, цитата из разговора с Женей.

– А я сказал отвалить тебе. Эта игра мне перестала нравиться. Девчонка меня отбрила, поэтому разбирайся сам. Я сказал, что это дерьмовая идея.

Закрываю глаза, только бы не видеть этого кретина.

Сам не понимаю, почему согласился на его уговоры помочь с невестой.

Хотя о чем это я? Она сама должна увидеть, что за дерьмо пыталась очеловечить. Самое забавное, что никто, ни одна живая душа на свете не сказала бы что этот самый Иван Попов – ублюдок, каких еще поискать. И это, наверное, то, что нас связывает как-то. Я не лучше. На самом деле, это не самая приятная жизнь, которую я мечтал иметь, но это то, что у меня есть.

И как только я закончу с этой семейкой, я смогу выдохнуть.

Сам факт того, что эта Женя, хочет стать частью семьи, ставит и ее под удар. То дерьмо, которое польется на чету Поповых, потопит ее с головой. И вот еще один факт, мне наплевать. Я просто раздражаюсь тем, что в их семье на какое-то время может наступить момент счастья. А эта девушка определенно понесет за собой гребаные лучи тепла и улыбок в фальшивый мир, который поглотит ее с головой и выплюнет.