Пол Хиггинс сел за стол с тремя мониторами и открыл ссылку на софт. Загорелся левый монитор, рядом с которым лежал мобильник Пола. По экрану, заполняя его по спирали, поползли буквы PTQP. Почти сразу возникло окошко для введения имени пользователя и пароля. В окошке мигал курсор. Пол быстро ввел необходимую информацию и стал ждать, когда программа загрузится.

Примерно на двадцатой секунде ожидания у него возникла мысль, что сервер, наверное, перегружен из-за того, что другие пользователи тоже пытаются войти в систему. Или причина в отчетах о резервном копировании, скопившихся за ночь? Да нет, ерунда. Он ведь пришел на работу на целый час раньше и потому, что в это время серверная всегда работает заметно быстрее, а еще потому, что в тишине и спокойствии пустого офиса ему всегда лучше думается. Проходя сейчас по коридорам, он никого не встретил и не заметил, чтобы в других кабинетах кто-то был.

Он набрал инструкции на машинном языке, открыв свой рабочий программный индекс, и запустил субпрограмму, которая вывела на черный экран строки кода, набранного белыми буквами. Код указывал на требования к оперативной памяти и жесткого диска в тех программах, которыми Пол пользовался регулярно. Новая веб-программа PTQP по-прежнему отображалась как находящаяся в стадии загрузки. Странно, веб-портал не требует такого длительного процесса.

Пол выскочил из-за стола, выключил компьютер и, нервно заправляя за уши пряди длинных темных волос, стал слушать. Вот оно – слабый звук, мерцающий транзисторный писк, исходящий из глубин его процессора, похожий на звук в режиме ожидания, когда терминал продолжает работать. Ускоренное пульсирование звука подсказывало ему, что программа запущена. Но это была не его программа. Таких программ не проходили в университете. Но в прошлом году на семинаре-тренинге он видел демонстрацию так называемой постоянно действующей программы, которая позволяет руководству проверять продуктивность сотрудников, наблюдая за тем, сколько времени они тратят на работу, а сколько – на общение в соцсетях, прием и отправку личных сообщений и просмотр сторонних сайтов. Другими словами, впустую тратят время, оплаченное компанией.

Значит, его компьютер теперь стал взломанным куском дерьма, который сообщает кому-то о каждом его шаге в интернете. Пол уже хотел прикрыть оптическую линзу на верхнем краю монитора кусочком липкой бумаги, но передумал. Тогда кто-то поймет, что он знает об их программе. И он с невинным видом прилепил листок к рамке экрана, как делал всегда, когда хотел показать что-то Эйзену или Прюсик.

Он вышел из кабинета и спустился на лифте на первый этаж.

Выходя из здания, он чуть не столкнулся с Недом Мирандой.

– Привет, как дела? Пол Хиггинс, верно?

– Да, верно. – Они пожали друг другу руки. – Вот, вышел купить рогалик.

– Проблемы с загрузкой программы PTQP есть?

Худощавый айтишник из команды криминалистов взглянул на второго человека в руководстве филиала снизу вверх – тот был на пару дюймов выше его – и помотал головой.

Солнечный свет отразился от внешней стеклянной двери здания, едва не ослепив Миранду.

– Приятно слышать. До встречи наверху.

В среду рано утром Кристина ехала в Кроссхейвен, то и дело сбрасывая скорость на разбитом шоссе – густой туман порой мешал видеть тротуар. Когда час спустя туман растаял под лучами солнца, Кристина уже ехала через пустынные городские кварталы, мимо старых домов с фасадами из красного кирпича. Глядя на выгоревшие на солнце манекены в захудалых витринах безлюдных магазинов, Кристина вдруг почувствовала себя так, словно случайно заехала во времена Великой депрессии. На самом деле в Кроссхейвене, как и во многих других городах Штатов, местные жители просто отовариваются теперь в моллах на окраине города, оставив центр в распоряжение судей, полиции и пожарных.