Темные бревенчатые избы, словно из 18-го века, утопали в густых кронах берез, рябин и еще каких-то непривычных деревьев. Пасмурное небо навевало тоску…

Как-то стало обидно за Россию – холодную, грязную, бедную…

Деревушка скрылась и за окном пошли сосны, высоченные, сильные, мощные. Они сплошной стеной тянулись вдоль железно дорожного полотна и, казалось, им не будет конца! Вот! Вот она – настоящая, могучая, бесконечная Русь!

А ближе к вечеру открылись поля, окаймленные деревьями густых лесозащитных полос. Нивы были кругло-холмистые, освещенные ярким солнцем на неправдоподобно-синем небе с белыми кудряшками «мультяшных» облаков!

– Господи! Какая красота!

Колеса застучали громче.

– Волга! Волга!! – послышались восторженные голоса.

Замелькали металлические конструкции моста и неожиданно открылся бескрайний водный простор.

– Да ей конца нет! Какая силища!

Глубокая темная вода неуемно бурлила, как море… – «Как море, полноводная, широка, глубока, сильна!» – внутри вдруг все запело, запенилось, закипело! Восторг, переполняя Сашкино нутро, навернулся на глаза влажной пеленой…

Вот уже 2 дня, как ее нет. Как долго они тянулись! Все вокруг стало бесцветным, безвкусным, скучным…

Костик подошел к почтовому ящику, зачем-то заглянул в него… Ей ехать еще сутки, потом, может через день – два, напишет, потом письмо будет идти дней 6—7 и, только числа 20-го, 22-го, может появиться долгожданный конверт.

Жара лениво наполнила тяжестью ноги, руки, голову. – «Это только начало. Такая пытка будет продолжаться еще 58 дней. Интересно, что она сейчас делает? Скучает, как я? Или поет под гитару в переполненном купе…, или – бухает со студентами? Или – курит в тамбуре? С кем? С девченками? А вдруг – с мужиками?! Они рассказывают анекдоты, а она – смеется… Кто-то наклоняется над ее лицом, что-то шепчет в ухо… Она хлопает глазищами, но не уходит, слушает…»

Костику вдруг стало нечем дышать. – «Так можно чокнуться! А, ну! Не раскисать!» – приказал сам себе.

– Над чем-то заняться. Но чем?

Костик машинально взял лист бумаги, повертел…

– Надо самому написать письмо!!!

– Счастливая ты, Сашка! Не успела приехать, как тебе – письмо!

– Ничего себе «не успела»! Да мы уже здесь почти неделю живем!

– Ну? Чего не читаешь?

– Я берегу «кайф». Вот сейчас усядемся на пляже, я закурю и буду читать-читать и перечитывать…

– Но мы же хотели Старый Таллин посмотреть!

– Ну и посмотрим.

– А письмо?

– Письмо – «на заедочку»! Как десерт! Ничего, еще успею наизусть выучить.

– Ну, у тебя и выдержка!

– Пошли, пошли, на трамвайчик!

«Слетев» с высокого крыльца главпочты, Сашка впервые почувствовала «крылья на ногах», у щиколоток. (Позже они непроизвольно станут появляться всю жизнь). Порхая на них по узким улочкам, выложенным брусчаткой, Сашка совершенно не чувствовала усталости. Все было прекрасно! Аккуратные, одно-двух-этажные домики с острыми крышами, с необыкновенными витринами в старинных изогнутых деревянных переплетах – не окрашенных, а просто покрытых лаком, кованые вывески на черных цепях, подвешенные перпендикулярно к фасадам, изображавшие старинный сапог, или пивную кружку, или батон хлеба – создавали беззаботное ощущение праздника. Люди, одетые по «заграничному-модно» спокойно вышагивали в шертах и ультро-мини юбках! (Да, у нас в Узбекистане так не походишь)

Конец ознакомительного фрагмента.