Бихари так и не нашел письма Мохендро.
В полдень неожиданно приехала Аннапурна. Сердце Раджлокхи сжалось от недобрых предчувствий. Боясь спрашивать, белая как мел, она молча смотрела на Аннапурну.
– Дома все благополучно, диди, – поспешила та успокоить Раджлокхи.
– Тогда зачем же ты приехала?
– Придется тебе принять на себя бремя хозяйственных забот, диди, – отвечала Аннапурна, – мне опостылел мир. Я отправляюсь в паломничество, в Бенарес, и приехала поклониться тебе. Прости, если в чем нечаянно или нарочно провинилась перед тобой. А твоя невестка, твоя невестка… – Аннапурна заплакала. – Она совсем еще ребенок, выросла без матери… Плохая она или хорошая – ты ведь ей теперь не чужая…
Слезы мешали Аннапурне говорить.
Взволнованная Раджлокхи пошла приготовить ей воду для омовения и чего-нибудь поесть.
Узнав, что приехала Аннапурна, из храма Дурги прибежал Бихари. Он почтительно приветствовал ее и воскликнул:
– Что же это такое, тетя?! Неужели ты так рассердилась, что покидаешь нас?
– Не отговаривай меня, Бихари, – сдерживая слезы, ответила Аннапурна. – Будьте счастливы, а меня ничто уже не держит в миру.
– Я знаю, ты уезжаешь из-за Мохендро. Он еще пожалеет об этом!
– Что ты, что ты, Бихари! Не говори так! – испуганно воскликнула Аннапурна. – Я совсем не сержусь на Мохина, но, пока я не уеду, покоя в семье все равно не будет.
Бихари растерянно молчал. Аннапурна развязала конец сари, достала два массивных золотых браслета и протянула их Бихари.
– Храни эти браслеты, сынок, – сказала она. – А когда будешь жениться, передай их невесте вместе с моим благословением.
Бихари с благоговением приложил браслеты ко лбу и, едва сдерживая слезы, вышел в соседнюю комнату.
Когда пришло время прощаться, Аннапурна сказала Бихари:
– Не забывай о Мохине и Аше, сынок.
Затем она передала Раджлокхи какую-то бумагу:
– По этой дарственной свою долю в наследстве свекра я передаю Мохину. Мне хватит и пятнадцати рупий в месяц.
Она почтительно коснулась ног Раджлокхи и, распрощавшись со всеми, отправилась к святым местам.
Глава восьмая
Что же это получается? Свекровь уехала, тетя – тоже. Любовь молодых словно разогнала всех. Беспричинный страх охватил Ашу: может, теперь пришла ее очередь покинуть этот дом? Их любовные забавы в опустевших комнатах почему-то стали казаться ей неуместными.
Любовь как цветок: она не может жить только своими соками; когда ее отрывают от стебля сложных домашних обязанностей, она начинает сохнуть и постепенно увядает. Аша стала ощущать в их постоянных встречах некое пресыщение и охлаждение. Отношения утратили свою прежнюю остроту и непосредственность, не было прочной и дружной семьи, которая бы сохранила их. Если любовь не связана с повседневным трудом, с жизнью, то счастье не может быть полным и долгим.
Мохендро, подняв бунт против семьи, зажег сразу все лампы на празднике любви. В унылой обстановке пустого дома он попытался придать их свиданиям особую, радостную приподнятость.
– Чуни, – сказал он ей однажды, – объясни, что с тобой происходит? Стоит ли из-за отъезда тети Аннапурны напускать на себя такую мрачность? Разве наша любовь не заменяет все другие привязанности?
Эти слова отозвались болью в сердце Аши, и она грустно подумала: «Нашей любви все же не хватает чего-то. Как часто я теперь думаю о тете. Свекровь уехала, и мне отчего-то страшно». И Аша старалась изо всех сил исправить ошибки, причиной которых была любовь.
Но хозяйство шло плохо; слуги совсем отбились от рук. Однажды не явилась служанка, сказавшись больной. Повар напился и пропал.
– Вот интересно! – заметил Мохендро, узнав об этом. – Сегодня будем готовить сами!