Войдя в дом, госпожа свернула в дальнее крыло и решительным шагом направилась в сторону казематов. Сообразив, куда она направляется, рабы дружно вздрогнули от страха. Небрежно сделав им знак ждать в коридоре, она прошла к камере, где содержали пойманных пастухов, и, отбросив засов, решительно шагнула в каземат. Трое пойманных сидели на каменном полу, прикованные цепями к вмурованным в стену кольцам. Услышав скрип открывающейся двери, все трое испуганно посмотрели на входящего. Им уже давно было ясно, чем закончится это пленение, но, к удивлению всех троих, они до сих пор были живы. Их несколько раз били, жгли калёным железом, но не сделали ничего такого, что нанесло бы им серьёзные травмы. Это и пугало, и вселяло несбыточную надежду.

Внимательно посмотрев на прикованных пленников, госпожа Смайта криво усмехнулась и хриплым от возбуждения голосом произнесла:

– Ну что, скоты, страшно? – и, не дожидаясь ответа, продолжила: – Знаю, что страшно. Но я не стану вскрывать ваши набитые шерстью головы. Я сделаю по-другому. Вы отведёте меня туда, где прячется всё ваше стадо, и тогда я, возможно, сохраню вам жизни. Мне нужно встретиться с теми, кто обучает ваших выродков мыслеречи. Если вы откажетесь, я прикажу содрать с вас кожу. С живых. И это – только самая малость от того, что ещё я могу придумать. Я жду ответа.

– Госпожа, вы давно уже знаете ответ наших стариков, – тяжело вздохнул самый старший из пойманных. – Мы можем отвести вас только туда, где нас поймали. И это не потому, что мы не хотим, – быстро добавил он, увидев, как её тонкие брови неожиданно нахмурились, а белое лицо исказилось гримасой гнева, – это потому, что племя могло уйти за то время, пока мы находимся здесь.

– Это верно, – кивнула она после короткого раздумья. – Но вы можете позвать их при помощи своих способностей и спросить, где они находятся. Ведь там, где нет толстых стен, вам никто не мешает.

– Это верно, но захотят ли они ответить нам, – неожиданно вздохнул другой пастух.

– Значит, вам придётся сделать так, чтобы они захотели, – усмехнулась она в ответ, и пастухи дружно вздрогнули от этой усмешки. – Выезжаем завтра, – решительно закончила она и вышла из камеры.

Махнув охраннику, она приказала накормить пленных и приготовить их к дальней поездке. Молча кивнув в ответ, огромный варвар тяжело затопал в сторону кухни. Она повернулась, чтобы пойти в свои покои, но в этот момент из-за двери одной из камер раздался душераздирающий вопль. Заинтересованно посмотрев на дверь, госпожа Смайта медленным шагом подошла к ней и, осторожно толкнув тяжёлую створку, заглянула в камеру. Зрелище, представшее её глазам, могло вызвать ужас и тошноту у кого угодно, только не у неё. Она была краг, и то, что она увидела, не вызвало в ней ничего, кроме очередного приступа возбуждения.

Здесь развлекался её муж и законный владетель замка, великий и высокочтимый краг Арстан. Обведя камеру пристальным взглядом, она заметила трёх рабынь, двух рабов и одну из своих старших дочерей. Дочь времени даром не теряла. Запрокинув голову одной из девушек, она жадно пила кровь прямо из разорванного зубами горла, одновременно хлеща плетью старательно обрабатывающего её раба. Отбросив мёртвое тело, она повернулась и, увидев стоящую в дверях мать, хищно улыбнулась. Заметив сверкнувшую в её глазах злобную радость, госпожа Смайта презрительно усмехнулась и, пройдя мимо мужа, увлечённо рвавшего клещами из спины связанного раба куски мяса, отвесила дочери полновесную пощёчину. Очевидно, именно этого ей и не хватало. Вздрогнув всем телом, юная девушка хрипло вскрикнула и забилась в конвульсиях наслаждения. Смайта давно уже замечала стремление дочери занять место матери и хозяйки замка, и эта мечта о власти забавляла её. Смайта отлично понимала, что девчонка ей не соперница, но поставить её на место считала своим долгом.