Мама с папой расстались много лет назад. Тихо и мирно. Константин Игнатов вроде бы уехал заграницу. Интереса к нам больше не проявлял, письма не писал, не звонил, на встречах не настаивал. Я знаю, что мама бы не стала утаивать, если бы он хотел со мной встретиться. Она всегда слишком печётся о том, чтобы у меня всё было. Да и о папе Ольга Александровна никогда не говорила плохо. По её словам, они поженились слишком быстро и не успели узнать друг друга. Расстались тихо, по обоюдному согласию. Мне достались от него только фамилия и отчество, да коробка тех самых карандашей, дорогущих, купленных где-то в Европе. Я ими никогда не рисую, они просто есть. Точнее, были.

– Ася! Ну хоть слово скажи! – умоляла побледневшая мама.

Кое-как мне удалось выйти из ступора, и я спросила:

– Мам, а у папы был тёмный костюм? И волосы очень тёмные? А глаза зелёные?

– Да, был, – ответила ошарашенная неожиданным вопросом мама, она помогла мне сесть на больничную койку, – и волосы, ты на меня больше похожа, и глаза, и цвет волос, только характер…

– Папин? – уточнила я, натягивая рукава пижамы до самых кончиков пальцев.

– Папин, – ласково подтвердила немного сбитая с толку мама. – Тебе плохо?

– Голова, бывает, болит, – соврала я и виновато улыбнулась.

– Ась, ты меня пугаешь, – взгляд мамы был полон тревоги.

– Знаю, прости…

– Ах, совсем забыла, – Ольга Александровна глубоко вдохнула и деликатно сменила тему. – Тут дядя Петя тебе телефон передал, чтобы ты была на связи. Он очень настаивал, – смутилась мама и протянула мне коробочку, чуть потрёпанную, в которой лежал вполне себе неплохой смартфон, не последняя модель, но видно, что им не пользовались ни разу.

– Мам, он же дорогой! Мне неудобно, я потом накоплю и куплю себе что-то попроще.

Стоило мне протянуть мобильник маме обратно, как тот зазвонил прямо у меня в руках, а на дисплее высветился знакомый номер:

– Дядь Петь, у тебя что жучки стоят в моей палате? – ответила на вызов я.

В трубке послышался хриплый смешок:

– Санёк, выдумаешь тоже! Номер в сети появился, я тебя и набрал, знаю ведь, что отказываться начнёшь! Мне ещё в прошлом году получку выдали натурой, я у поставщика одного работал охранником на складе. Ты не подумай что! Всё честно, этот аппарат русифицировать не получилось, а серый покупать никто не захотел. Вот мне, дураку, его и втюхали: я ж не знал, что там на английском всё. Я и на русском-то в этих новых телефонах не понимаю ничего! Может, тебе пригодится.

– Дядь Петь, спасибо, – поблагодарила соседа за подарок. – Телефон очень классный.

– Ты это, – замялся мужчина, – как вообще?

– Как огурчик!

– Зелёная и в пупырышку? – хмыкнул он.

– Так точно! – рассмеялась я.

– Ну держись, Зелепупка! Не вешай нос!

Наш сосед отключился, не дожидаясь ответа и не прощаясь.

– Ворчал? – спросила мама, доставая из коробочки зарядку и наушники.

– Как обычно. Но ведь спорить с ним бесполезно.

В этом весь дядя Петя. Вот вам стиральная машинка автоматическая, я накопил, мне не надо, а у вас ребёнок в доме. Вот я полки новые смастерил, доски в гараже нашёл, мне не надо, а ребёнку книжки ставить некуда. Вот я вам плитку в ванной поменял, купил по уценке у какого-то пьяницы, мне не надо, а вы же девочки. Вот я фрукты вам принёс, с машины по дешёвке продавали, все брали, и я вам взял. А попробуй ему потом что-нибудь деньгами вернуть. Сердится, обижается или, того хуже, может уйти в запой. Мама за него переживает: он ей как старший брат, они выросли в одном доме на одной лестничной клетке и по сей день живут через стенку. Вместе теряли родителей, вместе пытались выжить.