– Вы… – едва прошептала я и развернулась к маме. – Мам?

Она опустила глаза, но почти спокойно произнесла:

– Это папа, Ася. Ты забыла?

Я не могла заставить себя взглянуть на него, боялась, что это очередной глюк. Кто-то из свиты отца сунул ему в руки огромный букет белых роз. Константин Владимирович Игнатов, сделав всего несколько стремительных шагов вперёд, оказался совсем близко:

– Это тебе. Извини, я не знал, какие цветы ты теперь любишь.

– Спасибо… вам… тебе… – я, пряча пальцы в рукавах толстовки, неуклюже приняла букет.

– Ты уже лучше себя чувствуешь? – спросил отец как ни в чём не бывало.

– Да, – ответила я, не зная, куда деть взгляд.

– Может, у вас с мамой найдётся время, чтобы пообедать со мной? – спросил отец.

Я обернулась к маме с немым вопросом, застывшим на лице. Та, точно на приёме в королевской семье, голосом уважаемого педагога ответила:

– Константин, мне нужно заехать по делам, – мама откровенно лукавила, – пообедайте с Асей. Позже мы её заберём и поедем домой.

– Я могу сам привезти, – любезно предложил отец.

– Нет, – резковато ответила мама. – Не нужно утруждаться.

Ольгу Александровну немного потряхивало, и дядя Петя осторожно взял её за руку, потихоньку оттесняя за свою спину. Этот милый жест заботы в первую секунду удивил, а потом до меня, стоеросовой дубины, наконец дошло.

– Я наберу, – ответил отец и направился к машине. – Ася?

– Да. Иду, – я на автомате согласилась, даже сразу не сообразив, что отправляюсь на обед с собственным, самым настоящим отцом.

Только когда за мной уже захлопнулась дверца машины, вздрогнув от отрезвляющего звука, я собрала мысли воедино. Мы оба не спешили с разговорами. Я рассматривала через тонированное стекло мегаполис. Константин Игнатов периодически отвечал на телефонные звонки. Картинка города плавно сменялась от безликих серых спальных окраин к нарядному центру.

– Ты какую кухню предпочитаешь? – вдруг спросил отец.

Я снова вздрогнула от звука его голоса:

– Всё подряд ем. Ой, только… – я пригладила свою потрёпанную толстовку. – Простите… то есть прости, я, кажется, не подумала, что одета не совсем подобающе.

Наверное, Игнатов впервые решился прямо на меня взглянуть, мне было не по себе: вдруг отца разочарует то, во что вырос его маленький ангелочек:

– Это не проблема, – он улыбнулся краешками губ. Заметив моё смятение, спросил: – Ты, кажется, раньше любила маленькие макарошки с сыром? – задумчиво почесал подбородок и добавил: – Паутинка, так они называются?

– Да. И сейчас люблю.

Этот почти незнакомый человек, что сидел рядом со мной, что-то помнил обо мне?

– Может, просто возьмём кофе навынос? Прямо тут, в машине, и попьём, – предложила я первое, что пришло на ум.

Всю эту ситуацию можно было определить одним словом – неловкость.

– Мне сказали: тебе сейчас кофе лучше не употреблять, – мягко заметил отец.

– Ты про меня спрашивал? – вновь выпалила я, не успев включить мозги.

– Да.

– Это из-за тебя меня поселили в такую шикарную палату? – в мою голову внезапно закрались подозрения, и я вся подобралась.

– Не совсем, – теперь юлил Константин Владимирович.

– Как ты узнал, что со мной случилось? Мама тебя нашла? – я продолжила допрос.

– Нет.

– Ты не скажешь? – слегка рассерженно спросила я.

– Правда хочешь знать это?

Я кивнула.

– Торговый центр, в котором произошёл взрыв, – мой. Я просматривал списки потерпевших и нашёл твоё имя, – глядя мне прямо в глаза, ответил отец.

– Почему раньше не пришёл? – мой пульс начал колотить по вискам.

– Боялся, что ты не захочешь меня видеть, – в эту секунду мужчина в тёмном костюме, на дорогом тонированном монстре с личной охраной, выглядел таким уязвимым.