Степан поглядел в широкую удаляющуюся спину, покрутил головой и рассмеялся, подбросив в руке махорку. Потом крепче сжал набалдашник палки и пошел на обочину, тяжело прихрамывая.

Холодный ноябрьский дождь мелкой дробью стучал по черной ткани комбинезона, капли стекали с нее не впитываясь, падали в переполненную водой губку мха.

Степан Нефедов провел по мокрому лицу ладонью и посмотрел на часы. Стрелки слабо мерцали в полумраке, показывая без пяти семь.

– Начинаем через пять минут, – сказал он не оборачиваясь, зная, что сейчас услышит за спиной. Тихие щелчки затворов, шорох задвигаемых в ножны кинжалов. Он протянул за спину руку ладонью вверх, и в нее легла обжигающе холодная, морозящая пальцы пластинка ударного амулета.

– Саан'трай. Марл'аарс нист'са! – скомандовал Степан на языке альвов и краем глаза увидел, как несколько темных силуэтов мгновенно стали просто тенями среди деревьев, исчезая в сплетениях еловых ветвей. Последний звук – шелест затвора снайперской винтовки. И снова тишина…

Полковник Иванцов был спокоен. На этот раз – на самом деле. Стоя на пороге, старшина внимательно посмотрел на него – не нервничает, иначе бы давно грыз длинный янтарный мундштук и курил одну за одной «Герцеговину Флор». Спокоен – значит, задание простое. Или… полковник все давно спланировал и решил.

– Проходи, Степан, – Иванцов махнул рукой в сторону стола с расстеленной на нем картой, – садись. Как ранения?

– Порядок, товарищ полковник. Уже и не помню про них – только когда погода плохая, сразу побаливать начинают. Лучше всякого барометра.

– Побаливать… – проворчал полковник. – Знаем мы такое. Гордые все, никто долечиваться не хочет, все на авось да небось надеются.

– Да нет, товарищ полковник, – усмехнулся Нефедов, – на авось мне уже поздно, остается только на медицину. Народную.

– Нелюдскую, – уточнил Иванцов и хмыкнул, – ну да лишь бы на пользу… Ладно, Степа. Речь не о том. Посмотри на карту.

Старшина вгляделся в россыпь топографических знаков, и некоторое время разглядывал карту из края в край. Потом вопросительно поднял глаза на полковника.

– Волоколамский район? – осведомился он, доставая пачку папирос. Щелкнул зажигалкой и закурил, не спрашивая разрешения. Впрочем, Иванцов не обратил на это внимания – они двое знали друг друга слишком давно.

– Точно так, – кивнул полковник, который тоже закурил и теперь, морщась, разгонял дым широкой ладонью, – а если еще точнее, то несколько деревень в полусотне километров от него. Здесь и здесь. Особенно нас с тобой интересует вот эта – Березовая Грива называется. Ты что, Степан?

– Березовая Грива, во-он как, – протянул Нефедов, выдыхая дым к потолку, – был я там. Можно сказать, что и недавно совсем. В июле, когда из госпиталя возвращался. Хорошие леса. И что там случилось?

– Случилось вот, – Иванцов устало зевнул. – Волки там случились. Не простые волки, Степан, как ты понимаешь.

Нефедов выжидающе молчал, и полковник, справившись с зевотой и растирая красные глаза, рассказал, что два дня назад в этом районе было совершено нападение на машину, перевозившую обмундирование и сапоги. Шофер, который сумел как-то отбиться от волков, привел машину – всю, от руля до крыши залитую своей кровью. А вот напарника его волки выдернули из кабины в один миг.

– Чего они тем проселком-то поперлись? – недоуменно спросил Степан. – Это же крюк километров в десять!

– Спекульнуть сапогами хотели в деревнях, – неохотно объяснил Иванцов, потирая шею. – Крестьяне за хорошие сапоги да новую форму много чего дадут – и деньги, и самогон, и сало, и чего душа попросит…