Олаф усмехнулся и собирался вернуться в корчму, но Фрейн застыл, как статуя, и не сводил взгляда с сарая. Оттуда за ними пристально наблюдал последний из компании зачинщиков. Уходить он не собирался. Олаф вдруг вспомнил: за всё то время, что товарищи Милевира поносили его, этот не проронил ни звука. Теперь, когда он остался один, Олаф сообразил, что незнакомец не вписывался в шумную компанию неотёсанных дурно пахнущих бунтарей. Скорее всего, он прибился к ним на тракте. Он был высок, закутан в тёмно-зелёный плащ, чисто выбрит. И хотя его кожа имела бронзовый анкиллирский оттенок, тёмные, непроницаемые глаза выдавали в нём дерхали, а может, и экрентийца.

– Хитро, – хмыкнул Фрейн, вытащив кинжал. – Ты знал, что я здесь?

– Знал, – прошипел незнакомец. Он откинул полу плаща, и в его руках блеснула длинная узкая рапира. – Но нужно было спровоцировать. – По его голосу было ясно, что за весь вечер он не выпил ни капли.

– Кто это, чёрт побери? – смутился Олаф, вмиг осознав опасность происходящего. Схватив лопату, висевшую у входа в конюшню, он встал возле Фрейна. – Твой знакомый? – делая особенный акцент на последнем слове, поинтересовался меледорский капитан.

Сурт молча кивнул. Незнакомец тем временем сделал несколько шагов вперёд, сократив дистанцию.

– Я следил за тобой с самого Валастара[5], – продолжил незнакомец. – Правда, тут тебе удалось затеряться. Если бы здесь случайно не объявился Тенкоррон, ты смог бы скрыться.

– Знаешь меня? – прищурился Олаф. – Откуда? Мне вот твоё лицо совсем не знакомо.

– Да тебя в Анкиллире все знают, Железный Молот! А про твою дружбу с этим, – кивнул мужчина в сторону Фрейна, – мне по долгу службы известно. Ты, капитан, лишь сопутствующая жертва во всём этом. Но довольно пустой болтовни! Тебе ведь тоже не терпится со всем этим покончить, верно, Фрейн?

Сурт не ответил. Он осторожно приближался к незнакомцу, то и дело останавливаясь. Расстояние между ними медленно сокращалось. И вот Фрейна отделял от цели один рывок. В этот момент к корчме вернулся Милевир…

Зачем судьбе угодно было сыграть над несчастным бондарем эту шутку? По нелепой случайности он увидел то, что ему видеть не следовало. Забыть кисет в корчме – дело нехитрое, да только обошёлся он пьяному анкиллирцу слишком дорого.

– Ох, Проквелл, что это ты тут… – бондарь заметил в руках своего приятеля рапиру и остолбенел. – Эй, ты что задумал, а? Подурачились – и будет!

По наивности пьянчужка направился в его сторону с твёрдым намерением предотвратить кровопролитие. Он и не ведал, какой опасности себя подвергает.

– Стой, болван! Уходи отсюда! – воскликнул Фрейн.

Но клинок незнакомца оказался проворнее. Он мигом взлетел в сторону несчастного анкиллирца, а затем плавно проскользнул между его рёбрами. Милевир Брокс поморщился, словно не до конца осознал, что сейчас произошло, а затем осел на землю с тяжёлым стоном.

– Как же ты мне надоел! – закатил глаза Проквелл. – Всё время под ногами снуёшь да мешаешься, тупица! И ноешь, ноешь про свои тяготы! На, подавись, Брокс! – Убийца с нескрываемым презрением оглядел тело у своих ног. – Но, справедливости ради, хоть какая-то польза от тебя была.

С этими словами мужчина напал на сурта. В темноте ночи сверкнули его глаза, а затем сталь запела о сталь. Движения убийцы были стремительны и непредсказуемы, и Фрейну стоило больших усилий не пропустить удар. Его кинжал отчаянно взлетал навстречу клинку врага. Сурт отступал шаг за шагом, и даже попытки Олафа помочь не увенчались успехом. Анкиллирцу здорово досталось от товарищей Милевира: он заметно шатался, голова кружилась, а взмахи лопаты, хотя и таили в себе огромную силу, чаще всего просто не достигали цели. Вот капитан запнулся, и тут же в висок ему врезалась рукоять рапиры. Словно подкошенный, Олаф повалился на землю со сдавленным криком, и Проквелл, мигом позабыв о нём, прижал выбившегося из сил сурта к стене сарая. Он был значительно выше своего противника и крепче сложён. Это давало убийце чувство превосходства.