– Я из лесных теркан, Крейвен. Это у меня от матери, – кинул через плечо проводник.

– А кто она? – громко спросил анкиллирец, которому приходилось ещё хуже, чем его краснокожему товарищу. Зарычав, он принялся хлопать себя по шее, после чего показал путникам пятерых убитых комаров на ладони.

– Она друид в нашей общине в Мисселе, – невозмутимо ответил теркан.

– Друид? – анкиллирец попробовал на язык незнакомое слово.

– Страж леса, – пояснил спутник. – У моего народа очень тесная связь с окружающим миром. Мы можем читать в умах зверей и птиц, умеем предугадывать изменения погоды. Стражи чувствуют эту связь ещё явственнее, поэтому на них возложена священная обязанность – оберегать леса этого мира.

Ородрим вдруг прервал свою речь, остановился и шумно потянул носом. Теркан улавливал колебания воздуха и запахи намного искуснее своих компаньонов, которые уставились на него в удивлении.

– Что такое? – спросил сурт, озираясь. Его руки легли на рукояти кинжалов.

Теркан почти минуту вглядывался в даль, жестом показав сурту, чтобы тот замолчал. Наконец, он вздохнул с облегчением и, повернувшись к Олафу и Фрейну, ответил:

– Что бы это ни было, оно ушло. Наверное, какое-то зверьё…

– Успокоил, ничего не скажешь! – разочарованно всплеснул руками вор. – Теперь будем начеку.

– Не мешало бы, – еле слышно пробормотал жрец, а затем громко добавил: – Я хотел бы изучить местность, если вы не против. Скоро мы прибудем к гроту, и мне не хотелось бы ввязаться в драку и раньше времени раскрыть себя грабителям, если они засели впереди.

– Иди, Ородрим, – успокоил теркан анкиллирец. – Мы сумеем найти дорогу.

– Когда дойдёте до русла пересохшего ручья, следуйте вдоль него. Через несколько миль вы выйдете на небольшую поляну, за которой начинаются покрытые лесом холмы. В ближайшем к опушке и находится нужный нам грот, – коротко объяснил теркан и оглядел компаньонов в надежде, что они его поняли.

– Иди, – повторил воин. – Встретимся у опушки.

Жрец перевёл взгляд на сурта, но тот лишь пожал плечами, и теркан, кивнув путникам на прощание, необычным образом побежал вперёд, петляя меж деревьев. Жрец почти касался земли руками – так сильно он пригибался. Зато скорость его действительно поражала! Олаф удивлённо присвистнул, наблюдая за тем, как теркан ловко огибает стволы деревьев, проносится под низкими ветвями и перепрыгивает кусты. Теперь стало понятно, как жрец умудрился изучить окрестности Нариктира за столь несущественный промежуток времени.

– Странный он какой-то, – хмыкнул сурт и двинулся вперёд.

Теркан продолжал бежать и довольно быстро удалился от товарищей на приличное расстояние. Теперь он уже не отрывал рук от земли и по манере передвигаться всё больше напоминал животное. Предки Ородрима по отцовской линии были служителями Меалгора в храмах Эар Бриннира в Орандоре, но его мать была из лесных теркан. Потому Ородрим, будучи священником, как и его отец, наряду с этим обучался и служению лесу. От матери он перенял не только любовь к зверям и птицам, травам и деревьям, но и удивительные способности, которые Стражи Леса развивали в себе с рождения. Ородрим мог принимать облик любого животного, которого хотя бы раз видел в своей жизни. Более того, он понимал зверей, чьё обличие получал, и мог общаться с ними.

Сейчас, не сбавляя ход, теркан начал своё необычное превращение. Его лицо вытянулось и стало напоминать морду, которая заканчивалась зубастой пастью. Ногти на ногах и руках удлинились, обернувшись когтями хищника, а сами конечности постепенно превращались в лапы, покрытые густым серым мехом. Копчик удлинялся до тех пор, пока не превратился в пушистый хвост, и вскоре меж деревьев мелькала серая тень огромного волка, по меньшей мере в полтора раза большего, чем хищники, которые водились в Нариктирском лесу. Роба жреца, его посох и прочие принадлежности, включая даже изящные сандалии, стали частью волчьей шкуры. При изменённом внешнем виде теркан сохранял ясность ума. Это был всё тот же Ородрим, и он всё так же понимал людскую речь, однако теперь воспринимал ещё и волчью. Именно благодаря этому он почти сразу услышал в своей голове разговор волчьей стаи.