– Я всю ночь был здесь.

– Знаю, – капитан, кад-арт которого был спрятан под форменной рубашкой, жестом предложил студенту пройтись по коридору. – Твоя мать уговорила врачей нарушить правила. Но это не значит, что ты не мог выбраться.

– Не значит, – согласился Макс.

– Сестрички на дежурстве заскучали и решили позвать тебя в свою теплую компанию, живой псионник, и все такое, – мужчина позволил себе легкую улыбку. – И было это в аккурат около двух часов ночи.

– Я не был в сестринской.

– Точно, у них руки не поднялись тебя будить. Но этим своим любопытством они сделали тебе алиби.

– А оно мне нужно?

– Этот же сознательный сосед видел, как пару дней назад Грошев старший спустил свою жену с лестницы. И он же вызвал ей скорую, – они остановились у окна. – Рвать волосы от горя ты вроде не собираешься, так что сам скажи, нужно тебе алиби или нет.

Макс отвернулся.

– Когда ты в последний раз виделся с отцом?

– В прошлом году в августе, приезжал на побывку.

– Не начинай врать, – строго предупредил офицер. – Тебя видели у дома вчера в десять утра, через час после прибытия автобуса из Шоромы.

– А вы многое уже успели, – кивнул Грош. Сквозь оконное стекло была видны часть стоянки и серебристый тенвер, стоящий с правого угла здания. – Видели меня? Или человека в черной форме?

– После того визита Грошев был жив и здоров, он даже успел полаяться с соседкой Ехивановой, – сказал капитан. – Не понимаю, зачем тебе это скрывать.

– Не зачем. Только вот незадача, я там не был и не мог быть. Автобус три часа простоял под Листовцом. Я приехал в начале двенадцатого.

Мужчина крякнул.

– Н-да, успел многое, но не все, – он улыбнулся, только глаза остались цепкими, оглядывая каждый сантиметр черной формы.

– Хотите взять в лабораторию? – предложил парень. – Убийство – грязнее не придумаешь, а всю кровь не смоешь.

– Хочу, – не стал отнекиваться офицер.

В подсобке собранная раскладушка и сумка с вещами все еще соседствовали с оцинкованными ведрами и швабрами. Пока Грошев переодевался в клетчатую рубашку и серые джинсы, капитан внимательно осмотрел вещи.

– У тебя есть нож? – задал он вполне ожидаемый вопрос.

– Конечно, – Макс расстегнул боковой карман, вытащил складной нож, выигранный в споре и, положив поверх стопки черной одежды, передал следователю.

– Теперь все?

– Пока да. Город не покидать.

– Это вряд ли, – Макс достал выданную Арчи бумагу. – Через три дня я вернусь в лагерь, а еще через месяц – в Академию.

– Значит, поторопим лабораторию.

– Меня задержат?

– А что, очень хочется? – на этот раз улыбка офицера была искренней. – Алиби плюс добровольное сотрудничество со следствием, еще кое-какие детали, которые я не вправе раскрывать – все это заставляет меня не торопиться с выводами.

Парень нахмурился, раньше отсутствие доказательств никого не смущало, хватало одного его вида. В резких, почти хищных чертах лица, легко было видеть злодея. И ведь видели, да и он обычно оправдывал ожидания публики.

– Капитан, – окликнул уходящего следователя Грош, может, тот и представлялся, но имя парень успел начисто забыть. – Он вернулся?

– Это ты у коллег спроси, – мужчина обернулся. – Не сегодня-завтра специалисты явятся к твоей матери, и ей придется с ними поговорить.

Макс и сам это знал. Но волновало парня совсем другое: чтобы не происходило в лагере, оно последовало за Грошем сюда. Ни о какой случайности не может быть и речи. Девять из десяти, что охота шла именно за ним.

Тема: «Заработная плата и пути ее формирования»

Серебристый тенвер14 пересек черту города после полуночи. Макс давно перестал вглядываться в темноту за окном. Как сказал сидящий на переднем сиденье Тилиф, он либо делает дело без вопросов, либо выходит из машины. Водитель, бритый детина с жирной складкой на затылке, издал подхалимское «гы-гы», что надлежало понимать, как смех, и вывернул руль, бросая автомобиль в поворот.