Действительно, огненный вал уже достиг деревянного настила и катился по нему. Уклоняться или перепрыгивать через горящие бочки было невозможно.

Краем глаза ярл видел, как его драккары спешно отходили от деревянной площадки.

– Все влево и в воду! – его голос перекрыл проклятья и брань викингов. Даже в этот момент ярл Эйнар, привыкший повелевать, соображал быстро и не поддался панике. Он понимал, что выходить на берег нужно будет в тесном строю. Если же люди бросятся с пирса в разные стороны, то поодиночке погибнут в воде от стрел горожан.

Людская масса качнулась в левую часть деревянного помоста и, поднимая тучи брызг, викинги, не выпуская из рук оружия, посыпались в воду вслед за своим ярлом.

Все, кто остался на месте, были сброшены катящимся огненным валом в реку, а на их головы сыпались сверху всё новые и новые бочки. Барахтающиеся в воде среди огня уцелевшие воины, позабыв о своем оружии, плыли к драккарам. На этом, казалось бы, битва закончилась.

Вышедшие к кромке берега лучники горожан беспрерывно осыпали находящихся в воде чужеземцев стрелами. Под их прикрытием толпы женщин с деревянными, кожаными и металлическими ведрами и бадьями бросились спасать от огня горящий пирс. В эти мгновения никто не думал о себе и собственной жизни. Бабы столпились на правой стороне площадки и, передавая друг другу по цепочке ведра, лили и лили воду на горящие бревна.

А викингов ярла Эйнара спасло мелководье.

Воины выстроились на небольшой песчаной косе недалеко от пирса в маленькое каре во главе со своим ярлом и, прикрывшись щитами, двинулись к берегу. Ревущая толпа вооруженных ремесленников и смердов, кинувшаяся к воде добивать уцелевших врагов, разбилась об ощетинившееся лезвиями клинков построение викингов и медленно отступила, оставляя на песке десятки трупов. На помощь ополченцам по берегу спешил большой отряд хорошо вооружённых горожан в доспехах, но он был ещё далеко от места сражения.

Выдвинувшееся на берег каре по отрывистой команде вождя внезапно рассыпалось, и сотня разъяренных викингов бросилась на ошарашенную толпу городских ополченцев. Впереди всех нёсся гориллообразный Клепп.

Голый по пояс, с двумя мечами в руках, Клепп, уже вкусивший запах и вид крови противника, похоже, вошёл в состояние ярости и теперь прокладывал себе широкую кровавую дорогу в толпе горожан. Остановить его было невозможно. Недаром даже у викингов один берсерк приравнивался к двадцати, а то и к тридцати воинам. Клепп уже не чувствовал боли, не замечал царапин и ран. Весь залитый своей и чужой кровью, он с молниеносной быстротой работал двумя окровавленными мечами, которые сверкали и переливались разными цветами: от пурпурного до чёрного, пульсировали как живые.

Бешеный натиск викингов заставил содрогнуться от ужаса закованных в доспехи многоопытных воинов горожан, подходивших на помощь ополченцам. Да и помогать было уже некому. Более сотни ремесленников и смердов, только что вступивших в сражение с пришельцами, усеяли своими телами весь берег от воды и до самого леса.

Но горожан оставалось ещё слишком много. Второй отряд воинов в тесном строю быстрым шагом приближался к берегу со стороны города. Впереди бежали легковооруженные лучники, на ходу пуская стрелы в викингов.

Снова хриплый голос предводителя чужеземцев отдал какую-то команду, и сотня викингов образовала небольшой правильный круг, выставив перед собой оружие и прикрывшись щитами.

Лучники горожан в замешательстве остановились, по-прежнему выцеливая себе очередную жертву. Но стрелять уже было бесполезно. По очередной команде вождя пришельцев каждый второй викинг опустился на одно колено. Щиты верхнего и нижнего рядов воинов сдвинулись вместе. Мечи, секиры и копья образовали неровную по окружности линию, превратив строй обороняющихся воинов в защитный железный ёж. В центре его, также прикрывшись щитами, стоял ярл со своим телохранитель Клеппом. Вся людская масса двух многочисленных отрядов горожан сомкнулась, окружая викингов, но всё ещё не решаясь броситься на них и сохраняя безопасное расстояние между собой и ощетинившейся металлом смертью.