Прослышав о том, вслед за горсткой храбрецов, пришедших с Кагелем на Вину из Новогорода, со всех концов Гардарики стал стекаться под стены крепости вольный люд, надеясь найти в неизведанном краю своё счастье и богатство.

Мало оказалось для новичков места на острове, разросся город, уже второй тын стал его окружать. Пришлось селить Кагелю пришлый люд на других островах да по берегам Вины. А народ все прибывал и прибывал.

…Пальцы посадника заскользили по бересте, ощущая её плотную и глянцевую приятную поверхность. Вдруг один из них непроизвольно дернулся и замер, наткнувшись на какую-то грубую и рваную отметину. Взгляд Кагеля мгновенно переключился на кончик этого пальца, а ладонь между тем сама медленно сползла с бересты. Его взору предстал процарапанный острием ножа на карте маленький крестик с рваными неровными краями, нанесенный собственной рукой посадника. Вот именно здесь, в протоке, недалеко от устья Вины, дружинники обнаружили на высоченном берегу хорошо укреплённый посёлок Гереса.

– Этот кошмар будет преследовать меня до конца дней моих, – прошептал он.

Лицо Кагеля перекосилось гримасой боли, а воспоминания обрушились на него, словно ледяная глыба.

«А мог ли я тогда поступить иначе?» – в сотый раз сам себе задал вопрос посадник, возвращаясь мыслями к давней вражде с Гересом. Действительно, расправа с непокорными жителями отдалённого посёлка и их вождём всё ещё бередила душу.

Много лет минуло с тех пор, но Кагель по-прежнему сомневался в правильности принятого тогда решения. А оно было страшным: уничтожить чужой посёлок-крепость, ставший бельмом на глазу у всесильного посадника.

Он прекрасно помнил, как прибыла в Холм на двух больших лодьях новогородская ватага во главес молодым кузнецом Гересом. Рады они были, что закончился длинный и тяжёлый путь по рекам. Но занятый многочисленными делами посадник не слишком ласково встретил земляков. Да и в самом Гересе почувствовал угрозу себе, власти своей и с таким трудом налаженной на Вине жизни.

Уж слишком гордым и независимым оказался тот кузнец. Поэтому и назначил ему и его ватаге Кагель самую высокую плату за поселение на своих землях, за торговлю, охоту и рыбную ловлю. Знал заранее посадник, что не примет этих условий Герес, но ничего не мог с собой поделать. Не нужен был ему здесь умный и сильный соперник, как не нужны и лишние проблемы по удержанию власти на реке.

Понял это всё Герес. Плюнуть хотел в лицо ему, посаднику, но сдержался. Разгневанный не на шутку, он так сильно хлопнул дверью, уходя из дома Кагеля, что чуть не выломал её. Собрал немедля людей своих, посадил на лодьи и увёл вниз по Вине. Где-то там ватага и затерялась.

А годы шли.

Доносили Кагелю, что обосновался Герес в одном из рукавов реки, построил крепость, назвав её Угоре, устроил промыслы всякие, торговлю с разными племенами установил, и люда у него теперь много стало. А и сам посадник уже почувствовал, как стала хиреть торговля местная, уходили куда-то из-под Холма артели целые и даже мелкие роды племенные. В обход Холма по суше да через устье Вины и Гандвик зачалась торговля в Угоре.

– Нет! Не можно на реке быть двум хозяевам! – так сказал он тогда своему окружению.

Жесток, очень жесток был в ту пору Кагель! Не стал он искать дружбы и союза с Гересом, а собрал всю свою воинскую рать и напал на Угоре. Сжёг и разорил дотла посёлок и все посады, а раненого Гереса унизил, заставил дать клятву верности и поселиться рядом с Холмом.

Сожалел потом посадник о содеянном. Ох как сожалел! Уж слишком много мирного народу перебили его воины в горячке сражения. Нет-нет, а и до сих пор перед ним всплывало лицо маленького мальчика на краю страшного обрыва, его глаза, полные ненависти и боли. То был сын Гереса, как узнал потом Кагель.