– Так, как вернулся, в тот же год и родился. Во-он, какой вымахал и не скажешь, что и двадцати вёсен нет.

– Значит, Валео. Имя какое странное. Хотя, каких только по миру не встретишь… Решено. С вашего села в этом году только один служивый нужен, так что, собирайте его в дорогу. Завтра поутру отправляемся.

Собирали меня всем селом. Староста не обманул. И одежду справную сладили, и еды собрали. Трясясь в повозке, я обдумывал своё решение, но каждый раз приходил к одному, что поступил правильно и не из-за того, что оставил в селе кого более нужного, чем я, а потому что такой шанс легализоваться не стоит упускать.

Ехали долго. Останавливались на ночлег, когда в лесу, когда в редко встречающихся селениях. В каждом селе к каравану присоединялись повозки с людьми и только мужчины. Чем ближе становился пункт назначения, тем больше человек вливались в караван. Сначала я считал, что прибавились двое, трое, но сбился со счёта. Через две недели прибыли к крупному населённому пункту. Назвать его городом можно с трудом, но он сильно отличался от увиденного ранее. И каменные дома, и широкие улицы, и чистота, наводили на мысль, что это конечная точка маршрута. И я не ошибся. Караван расположился на центральной площади. Недалеко от каменного трёхэтажного здания.

– Что, Валео, не видал таких домов? Это наш хозяин здесь живёт, энц Роила, – видя, что я замер, уставившись на здание, пояснил проходивший мимо Михрон.

– Ничего необычного, обычный дом. У нас в деревне и посолидней имелись, – хмыкнул я и собрался пообедать, как меня окликнули.

– Деревенщина!!! Где это ты видел дома лучше, чем у нашего энца?

«Влип! Язык – враг мой», – подумал, отступая назад. Меня окружали трое добротно одетых, солидного вида мужчины.

– На картинках видел.

– Каких таких картинках?! Ты – деревенщина! Как смеешь своим грязным языком клеветать на энца?!

– Я не обманываю. Мне… – не успел договорить, как стоявший ближе всех, ударил меня кулаком. Точнее, попытался ударить. Всё-таки школа бокса даёт о себе знать. И момент удара заметил, и ноги сами сделали шаг в сторону, а корпус отклонился, пропуская удар. А вот рука… честно, не хотел, сама, на рефлексах, пробила левым хуком в печень противника. Он как стоял, так и рухнул, несмотря на то, что на полголовы был выше меня. Видя округлившиеся глаза его оппонентов, я поспешил сделать пару шагов назад, чтобы иметь хоть какой-то простор для манёвра, но не тут-то было. Удары посыпались со всех сторон. Я только и успевал, что изворачиваться.

– Стоять!!! Прекратить! Стоять говорю!!!

– Михрон! Это твой? Почему не следишь? Совсем холопы стыд потеряли, против энца сплетни распускают, – встрял, пришедший в себя побывавший в нокауте.

– Не вашего ума дела, слежу я или нет. Они, – Михрон кивнул в мою сторону, – служить идут во славу Империи, чтобы вы могли тут сидеть, да баб щупать.

– Забываешься!!!

– Что, Сте́пни. Один на один, в честном бою, не можешь. Дружков позвал. Не больно-то чести, трое против одного. А что будущий солдат от переизбытка чувств не поверил своим глазам в величие хозяина, так он первый раз в жизни из леса вышел. Впервые каменные дома увидел. И с чем ему их сравнивать? Только с вырубленными в скалах…

– Брось, Михрон! Я оскорбление не спущу! Не посмотрю, что за руку здороваешься с энцем, что служишь исправно…

– Не ерепенься, Степни. Если так уверен в себе, что не вызовешь один на один без железа на кулачный бой? Или тебе честь с деревенщиной биться запрещает? Так ты знаешь, что в кулачном бою все равны, и энц, и простолюдин, и ветеран, и…

– …торговец, и конюх, и плотник. Не надо цитировать Кодекс.