– Ничего не предпринимайте. Контролируйте ситуацию и будьте готовы к захвату. Мы выезжаем.

– Значит так, – он повернулся к Аресу и Координатору, – быстро туда. Я лично приму участие в задержании.

– Я категорически возражаю, – Арес преградил дорогу Главному Хранителю.

– Твоего мнения я не спрашивал. Будешь на него иметь право, когда свою работу будешь делать нормально. У меня к тебе ещё будут вопросы. Я тебе сына доверил, а ты?

Арес побледнел и сжав зубы так, что желваки заходили на скулах, отошёл в сторону. Главный Хранитель направился к выходу, за ним Арес и Координатор.

***

Маленький серебристо-серый электромобиль был окружён полицейскими. Главный Хранитель заглянул в машину. Сквозь затенённое лобовое стекло он увидел силуэт человека, ничком лежащего на руле. Заднее сидение не просматривалось.

Главный Хранитель подошёл к дверце и приказал её открыть. Арес оттеснил его от машины, прикрыв собой, подал сигнал. Двое полицейских подошли к дверце, стали по обе стороны от неё. Один из них поднёс кодировщик к запирающему устройству автомобиля, замок щёлкнул, дверца дрогнула и поползла вверх.

Полицейские взяли на прицел парализаторов неподвижно сидящего внутри человека. Один из них ткнул его дулом в бок:

– Выходи!

Человек поднял голову и начал неуклюже выбираться.

Главный Хранитель с удивлением разглядывал его, бледного, испуганно озирающегося, пока полицейские, подхватив его под руки, уводили в свою машину.

Арес забрался на переднее сидение и быстро набирал код на бортовом компьютере. Стекло-щит, отделяющее заднее сидение, бесшумно опустилось. Одно из передних сидений сложилось, давая доступ к ребёнку. Главный Хранитель бросился к сыну. Наклонился над ним и прислушался к ровному дыханию, вглядываясь в его спокойное лицо. Облегчённо вздохнул и взял сына на руки.

– Почему он спит? – обратился он к Аресу, – Его усыпили?

Арес молчал.

– Срочно в больницу! – прижимая сына к груди, он сел позади, Арес – на переднее сидение.

– Через десять минут будем на месте, – Арес посмотрел в обзорное зеркало. Главный Хранитель, откинув чёрные волосы со лба сына, тихо гладил его по лицу.

– Болтаешь много.

Арес смутился. Машина тронулась.

***

Вернулся домой Главный Хранитель глубокой ночью. У порога его встретил Куки.

– Куки, как Тоня? Спит?

– Нет, ждёт вас в гостиной. Тоне плохо. Тоня плакала. Куки тоже плохо. Куки не может плакать, но Куки не хочет, чтобы Тоня плакала.

– Я тоже не хочу, Куки. Ничего, уже всё хорошо. Тоня больше не будет плакать. Никогда. Пойдём к Тоне, скажем, что всё хорошо.

Главный Хранитель устало поднялся с трансида, на котором он сидел, пока Куки его переобувал. Обычно он не позволял роботу этого делать, но сейчас, видя, как тот стремился помочь, разрешил.

Главный Хранитель направился в гостиную. Антонида сидела у стола, облокотившись на него и положив голову на руки.

– Тонь, – он тихо позвал её.

Она вздрогнула и резко выпрямилась. Повернула к нему измождённое постаревшее за ночь лицо. Безмолвный вопрос застыл в её глазах.

У Главного Хранителя защемило сердце, оно бухнулось и странно зашевелилось в груди.

– Тонь, ну, ты что? Мальчик жив и здоров. Я только из больницы.

При упоминании больницы глаза её тревожно распахнулись.

– Нет, нет! Просто на всякий случай. Для профилактики. Может шок. Врачи сказали надо пару дней, обследование там провести, понаблюдать. А так всё хорошо. Все жизненные показатели в норме. Похоже, он просто спал всё это время. Возможно, ничего и не помнит. Ну, ты что? Я ж тебе сообщил, чтобы ты не переживала.

Антонида, наконец, облегчённо вздохнула и чуть улыбнулась. Из глаз её вдруг брызнули слёзы.