– Но?

– Но все же так хорошо было у нас с Андрюшей! Все так хорошо было. – Она почувствовала, что сейчас заплачет, и с силой зажмурила глаза.

– Вот! Все хорошо. И пусть так все и продолжается, Лариска. Не надо искать черную кошку в черной комнате, особенно если ее там нет. Согласна?

– Ага…

Она опустилась на край кровати в гостевой спальне, попрыгала. Пружины не скрипели.

– Ты чего затихла? – подозрительно окликнул ее Витебсон. – Не иначе снова о какой-то гадости размышляешь?

– Ага, – не стала она врать. – Сижу в гостевой комнате на кровати, на которой спала Илона, и думаю, что она совсем-совсем не скрипит. И если бы Андрюша…

– Остановись! Остановись, Лариса! – перебил ее Витебсон и застонал. – Ты хочешь предположить, что твоя подруга с твоим мужем прямо в твоем доме? Гадили тебе в твоем доме? А ты ничего не слышала? Не верю. Это не про тебя. У тебя абсолютный слух и…

– А когда я была в ванной? А они оба были пьяными? И когда я вышла из ванной, он вышел из ее спальни помятый, потный, взъерошенный.

– И что? – не совсем уверенно отозвался вопросом друг детства. – Он просто был пьян и не очень опрятно выглядел. Хватит уже, Лариса.

– Ладно, хватит. – Она снова попрыгала на кровати, ну совершенно бесшумно сжимался и разжимался дорогой матрас. – Спи. Спокойной ночи тебе, друг.

– Спокойной ночи, – он все медлил и не клал трубку и вдруг спросил: – Слушай, а кто тебе посоветовал влезть в телефон мужа?

– Почему я должна слушать чьего-то совета? – возмутилась она, но без особого напора, вяло как-то. – По-твоему, я без советчиков жить не могу?

– Можешь. Только вот обыскивать своего супруга… нет. Это не в твоих правилах, Лариса. Я вот лично считаю это пакостным. Ты, уверен, тоже. Кто-то тебя направил. Кто?

– Илона, – вспомнила она. – Она в разговоре со мной как-то вскользь произнесла, что если мне не дает покоя мысль о том, что у Андрея кто-то есть, надо заглянуть в его телефон. То есть поначалу она так не сказала. Когда мы сидели в кафе и завтракали. А потом уже в телефонном разговоре вскользь это посоветовала.

– Илона? – уточнил Витебсон.

Почему-то он показался Ларисе рассеянным. Может, спит уже одним глазом? Устал и засыпает. А она пристает со своими глупыми бабьими страхами.

– Илона.

– И ее звонков больше всего в телефоне твоего мужа?

– Да. Это ты сейчас к чему, Витя?

– Ох, Лариска, Лариска. Ни к чему я. Просто присмотрись к подруге. Не делай, умоляю, никаких далеко идущих выводов. А просто присмотрись. Все, я уснул…

Витька друг отключился. А она завалилась, обняв подушку, на гостевую кровать и пролежала без сна почти до самого утра. Все что-то вспоминала и вспоминала, анализировала, сопоставляла.

Под утро родился неутешительный вывод: ее обманывают. Может, и не так серьезно, как это случалось в ее снах, но обман в ее жизни присутствует. А почему? А потому, наверное, что в какой-то момент она оказалась задвинутой на второй план. Превратилась в домашнюю клушу.

С ней неинтересно стало делиться новостями бизнеса, потому что ее куда больше интересовала категория телятины, купленной на рынке к ужину. С ней невозможно стало обсуждать биржевые новости, ее голова забита предстоящими визитами к массажисту, визажисту и маникюрше. Она пропустила целых три, три важных мероприятия, где ей надлежало быть вместе с Андреем. По причине? По причине того, что на это время попадало время примерки у портного, к которому городские модницы записывались за полгода вперед. Разве могла она пропустить эти примерки?!

– Курица, – прошипела на себя Лариса, снова очутившись перед громадным во всю стену зеркалом в большой прихожей. – Запущенная глупая курица!