В рисовании Даша считалась непревзойдённым мастером. Её сестра, Маша, была не так искусна. Девочки-близняшки одинаково одевались и заплетали волосы, и Виктор со временем приладился отличать их по тетрадкам.

С того достопамятного дня дела пошли лучше. В лаборантскую Виктор старался без нужды не заглядывать, на рубильник вообще не смотрел. Берёг психику. В учительскую же заходил, как герой. Учителя ему улыбались, а Харитон Корнеевич ходил гордый, будто успех Виктора – это его личная заслуга. После победоносного возвращения Виктора в учительскую Стах Глебович зашёл, чтобы поздравить его со срывом третьего урока у целой школы.

Потом директор невинно поинтересовался, кто всю экспериментальную красоту потащит из триста первого, который на третьем этаже, в школьный музей на первом. Путём неподкупного общего открытого голосования ответственным был назначен сам Виктор. К слову, от голосования его почему-то отстранили, так что решение вышло единогласным. В помощники Богданову почему-то определили Харитона Корнеевича, что несколько притушило гордость физрука за участие в Витином триумфе.

Через неделю, ругаясь шёпотом, они инсталляцию-таки перетащили, поскольку долее держать триста первый кабинет в непотребном состоянии не разрешил господин Лютэн. Правда, туда же пришлось перенести часть уроков. Толпа школяров требовала зрелищ, и уроки физики стал больше похожи на посиделки. Ученикам приходилось сидеть на полу, писать, положив тетради на спину соседа, и подсвечивать себе фонариками, когда эксперимент требовал темноты. Впрочем, это никого не расстраивало, кроме завхоза.

После встречи с мадагаскарской бабочкой, Виктор ожидал увидеть в музее зоологический уголок, но его там не оказалось. Ничего, ровно под его триста первым располагался двести первый, который был отдан на откуп учительнице биологии. Надо будет зайти туда. Любопытно же.

Ученики стали слушать Виктора гораздо охотнее и ходили на уроки без пропусков. Они даже, в это почти невозможно поверить, стали выполнять домашнюю работу. Даже Кривов притих и наскребал на заслуженную тройку. Правда, было не ясно, это он из любви к науке или от желания наконец закончить школу. Чтобы никогда больше в глаза не видеть ни ненавистного физика, ни его опыты.

Словом, Виктор был счастлив. Он повторил каждый эксперимент на уроке с подробным описанием и расчётами. Он очень обрадовался, когда к нему через день ввалилась толпа учеников, вставших на путь познания истины. Ребята, фактически забаррикадировав его в кабинете, спросили об обещанной подсказке. Вместе с одиннадцатиклассниками пришёл девятиклассник Эрик Берг. Он был младше присутствующих на два года, но ростом превышал всех. Пожалуй, размерами он мог поспорить с Кривовым. Но не в пример Кривову учился гораздо прилежнее.

Виктор направил свет лазерной указки на воду в аквариуме на столе, показал излом луча и начал вещать:

– Если на пальцах, то свет – лентяй, при переходе из среды в среду он будет стремиться туда, где его скорость ниже. Фраза ненаучная, в ЕГЭ не пишите ни за что.

Ребята хихикнули.

– Скорость связана с коэффициентом преломления, но эту скукоту я оставлю вам на дом. В параграфе прочтёте. Смотрите: я свечу на воду. – Виктор подвигал указкой. – При попадании в воду луч ломается так, как будто хочет попасть на глубину поскорее, а на выходе обратно в воздух начинает стелиться ближе к поверхности. Смотрите, чем больше угол падения…

Он переместил указку снова.

– Но это меньше! – нестройно выкрикнули несколько человек.

– По какой-то абсолютно непонятной мне причине угол падения, отражения и преломления света измеряют не к поверхности, а к перпендикуляру к ней. Так что это – больше. Вот!