Уже два дня я сидела рядом с Соней. Со мной здоровался весь класс, и хлопал меня по плечу или дружески подставлял «пять» для моего ответного удара. Ну, практически весь. Парни как-то сторонились меня, да это и понятно. Зато девочки, чуть не дрались за возможность сидеть рядом со мной. А вечером я собиралась идти к Соне в гости. Вместе с Амандой. Вот оно как – быть популярной.

– Пойми меня правильно, Анна, – говорит Соня, подпиливая свой наращенный ноготок. – Все здорово, тебя все любят. Макса мы унизили ниже некуда, – она обменивается триумфальным взглядом с нами всеми, и мы, словно стадо зомби, улыбаемся в ответ. – Но чтобы быть вместе с нами, сидеть с нами, ты должна измениться. Иначе это портит мой имидж. – Она делает широкий жест, обводя меня всю пилочкой. И глубоко вздыхает. – Что, у тебя ничего другого из тряпья нет? Папа у тебя, вроде как, зарабатывает неплохо?

Что правда, то правда. Папа зарабатывает неплохо. Но это не значит, что я вижу эти деньги. Нет, конечно, мы часто ездим отдыхать в дорогие курорты, ходим в рестораны. Но одежда и все остальное у меня, как и у всех других девочек из моей старой школы. И меня никогда особо не удручал мой внешний вид. По крайней мере, до тех пор, пока я не увидела, как одеты мои одноклассницы. Мама тоже не позволяет себе дизайнерскую одежду и сумки. Моя одежда не самая дешевая, всегда качественная. Типа «Реймы», в которой гуляет вся малышня. И я. Это надежная одежда, призванная прослужить мне правдой и неправдой лет десять, ну или пока из нее не будут торчать мои локти и колени.

Я опускаю голову, подергивая безымянное платьице.

– Мои родители не поймут, если я попрошу их купить что-то очень дорогое.

– Ну не важно, у меня тряпья полные шкафы. Я даже уже не помню, что там есть. Сегодня мы тебя оденем. Ты вроде не сильно толще меня. Придется похудеть. Это ведь не проблема? – Соня вместе с Амандой смотрят на меня взглядом врача, у которого наготове огромный шпритц, и хлопают накладными ресницами. Родители меня убьют, если я налеплю такие же – все, что мне приходит в голову в этот момент.

– Нет, не проблема, – неуверенно отвечаю я. Мне всегда казалось, что я чуть не гремлю костями, когда хожу. Но, со стороны, наверное, виднее. Худеть я, конечно, не хочу. Но и терять только что обретенных подруг тоже. В конце концов, слава требует жертв.

– Мама, приготовь нам напитки и фрукты, – командует Соня с порога, чем меня абсолютно потрясает.

– Я вижу, у нас новая гостья, – говорит ее мама в ответ на мое робкое приветствие.

На ней одет спортивный костюм La Coste и какие-то безумные леопардовые тапочки с лисьими хвостами.

– Я Анна.

– Мам, не лезь, ладно? – грубит моя новая подруга, и закатывает глаза.

– Ладно, ладно, убегаю. Сейчас все принесу вам.

Мама Сони удаляется на кухню, и мне становится ее жаль настолько, что я готова следовать за ней, приговаривая, что ее дочь вовсе не это имела ввиду.

Поднявшись на третий этаж, я попадаю в сказку. Огромная розовая комната поражает своим размером и интерьером. Посередине стоит массивная резная кровать с розовым балдахином. В углу я замечаю зеркало, по периметру которого горят лампы. Совсем как у артистов театра. На столе под ним стоит открытая шкатулка, нашпигованная косметикой именитых марок. С десяток помад и блесков Диор, Ланком, Клиник; тушь, тени, тональные крема… Вот почему она всегда выглядит словно ее фотошопом обработали. Я с завистью смотрю на все это богатство.

Помню, неделю назад намазалась маминой тушью Лореаль. Она оказалась водостойкой и еще пару дней оставляла пятна у меня под глазами.