Фу-ух! Он здесь!

На секунду прикрываю глаза от облегчения, затем оборачиваюсь. Обращаю внимание, что внутри тумбы по-прежнему лежат личные вещи Андрея. Господи. Мне показалось, что их нет, и Бакурин выписался. И мне бы порадоваться этой новости, но на душе настолько тяжело, что сложно пошевелиться.

Закрываю шкаф. Чувствую, как потряхивает. Нынешнее состояние выбивает меня из колеи. Я не должна была настолько привязываться к гонщику и нашим встречам — в чём-то папа был прав, когда попытался пресечь мои визиты. Теперь же одна только мысль о том, что Андрей навсегда исчезнет из моей жизни — приводит в ужас.

Я прохожу в ванную комнату, умываю лицо. Подняв голову, смотрю на себя в зеркало. Пытаюсь увидеть то, что узрела Олька. Обычная я. Ни капли не влюблённая дурочка. В привычной свободной майке, коротких шортах и кедах. Волосы распущены, на лице минимум косметики — но всё же немного есть.

Вспоминаю и анализирую, с какой целью всё утро выпрямляла волосы утюжком, подкрашивала ресницы и губы – и впадаю в панику. Да, я хотела быть красивее. Для гонщика. Интересно, чем планировала его удивить?

Тело окатывает жаром. Я вытираю лицо салфетками и снова впиваюсь в отражение. На самом деле, если внимательно присмотреться, то можно увидеть, что мои глаза выглядят настолько перепуганными, словно за мной гнался серийный маньяк. Но нет. Я всего лишь осознала, что могу больше никогда не увидеть Андрея.

И всё же я дурочка. Станет ли мне легче, если он попрощается перед выпиской? Скажет, мол, лучше бы никогда в своей жизни тебя не встречал?

— Привет… — я дёргаюсь, когда возвращаюсь в палату и встречаю гонщика.

Он кивает в знак приветствия, бросает на тумбу телефон и идёт к шкафу. Мне вдруг начинает мерещиться, что Бакурин в одну секунду меня раскусил. И то, что влюбилась. И то, что испугалась его отсутствия. Как же всё-таки хорошо, что он не умеет читать мысли.

— Я опоздала, потому что встречалась с подругой, — проговариваю как можно невозмутимее.

— Без проблем.

— Пришла, а тебя нет.

Андрей отворачивается.

— Был в соседнем корпусе на МРТ.

Я подхожу к креслу и обессиленно в него сажусь. Вытираю влажные ладони о шорты, прислушиваюсь к себе. Лучше бы я этого не делала.

С Костей у меня и близко не было похожих эмоций. Сердце учащённо стучало, когда он находился рядом, но на этом всё. Я влипла. Боже мой. Я так сильно влипла!

— И как результаты? — заботливо интересуюсь.

— Жить буду. Это из приятных новостей.

— Ты всегда такой пессимист?

Бакурин возвращает взгляд. Смотрит чуть иронично и высокомерно, но я уже привыкла. Более того, как оказалось — мне нравится. Всё в нём нравится. До мельчайших деталей.

— Только когда меня калечат на переходе.

Я с силой вжимаюсь в сиденье и ёрзаю бёдрами на месте. Снова просить прощения — глупо.

— Две секунды — я душ приму, — произносит Андрей. — На улице адски жарко.

Он скрывается за дверью, а я, наконец, перевожу дыхание и прислушиваюсь к шуму воды за стеной, стараясь лишний раз не визуализировать. Я будущий медик, в конце концов. Меня не удивить обнажённым телом. Сильным мужским телом, в котором масса нерастраченной энергии. И это остро чувствуется — волнами, импульсом. Чем угодно.

Я лезу в сумочку и достаю оттуда телефон, пытаясь отвлечься и чем-то занять себя.

Андрей возвращается спустя несколько минут. В спортивных штанах, с голым торсом. Я старательно смотрю на дисплей, но перед глазами вспышками появляются красочные пятна.

Блокирую мобильный, поднимаюсь на ноги. Сотню раз напоминаю себе, что без пяти минут являюсь врачом. Не стану же я от каждого красивого мужика то краснеть, то бледнеть? Нет, конечно.