– Ты закончила с уборкой? – Как-то свысока спросила девушка, смотря на то, как ей накладывают салат.

– Мгм. – Киваю сухо, не размыкая губ, рассматривая супы. Бульон бы мне очень не помешал после утреннего обморока.

Виолетта медленно покивала головой, поджав губы. Снова волчком глянула на меня. Что со мной не так? Чего она так на меня смотрит? У меня что-то с лицом? Я тоже синяя?

– Слушаю. – Довольно грубо буркнула работница столовой, посмотрев на меня полуоткрытыми глазами.

– Можно, пожалуйста, суп с говядиной и…

– Тебе нельзя говядину. – Тем же тоном перебила женщина.

Что? Я впала в кратковременный ступор, похлопала глазами пару раз, сжала зубы, выдохнула и ответила:

– Свинину?

– Нельзя.

– Рыбу?

– Нет.

– Вот это? – Я тыкаю пальцем в какое-то странное блюдо, похожее на что-то острое с морепродуктами.

– Нет.

Скриплю зубами, сжимаю ладонь в кулак, пряча в него вытянутый указательный палец. Интересная картина, однако. Это что-то вроде местного протеста? Тот светловолосый парень её племянник или сын, что ли?

– Ей тоже самое, что и мне, пожалуйста. – Вмешалась вдруг Виолетта, миленько улыбаясь грубой женщине.

Последняя сухо кивает и наливает мне суп с курицей и какими-то странными ингредиентами, от чего он был довольно коричневого оттенка, зелёный салат и яблочный пирог.

– Напиток? – Сухой вопрос.

– Капучино есть? – Спрашиваю таким же тоном, очень злясь.

– Кофе тебе делать не буду.

– Я без капучино не уйду. – Весьма грубо добавляю.

– Ты станешь агрессивной и невнимательной, если будешь пить кофе. – Объяснила моя соседка по комнате, чтобы мы тут не подрались с этой женщиной.

– Агрессивнее, чем я сейчас не бывает. – Почти выплевываю, складывая руки на груди. – Сделайте мне капучино, и я уйду.

Работница перевела взгляд на Виолетту, та, секунду подумав, все же мягко улыбнулась и вежливо попросила налить мне, что я хочу. Женщина поставила на стол поднос, дублирующий блюда моей соседки и ушла в глубь кухни.

– Что за глупость? Почему мне нельзя кофе и говядину и… всё остальное? – Спрашиваю недовольно, смотря на количество еды.

– Потому что ты маг Земли. У каждого мага свой рацион. Почитай об этом, я не буду это тебе объяснять. – Бурчит в ответ Виолетта, забирает свой поднос и собирается уходить.

Но я считаю нужным её хотя бы поблагодарить, поэтому поворачиваюсь в её сторону и быстро говорю:

– Спасибо!

Девушка останавливается, поворачивает ко мне только лицо, и через плечо бросает:

– Я это не для тебя сделала, а для того, чтобы очередь не задерживать.

И уходит к ребятам.

Дура ты, Лия! Решила добренькой быть? Вот тебе и ответ на искреннюю благодарность!

Я скриплю зубами и решаю точно, что быть вежливой в этом мире, на чужой территории – глупость и наивность. Никакой доброты, всё, хватит! Ведём себя максимально ужасно, стервозно, и возвращаемся домой. Чем хуже поведение, тем лучше.

– Эй, ты! С Земли которая! Забирай свой кофе. – Зовет меня работница столовой.

Криво усмехаюсь. Именно, что с Земли, не забывайте этого. Поворачиваюсь к столешнице, забираю свой заказ, сухо киваю, и ухожу подальше, к окну, краем глаза замечая всего два человека, стоящих сзади меня. И это, по-вашему мнения, очередь? Это они в городе-многомиллионнике не были никогда в час пик.

Нахожу самый неприметный столик у окна, ставлю поднос, отодвигаю стул и плюхаюсь на него. Долго думаю, тупо смотря во двор, и сминая нижнюю губу пальцами. Приплыла ты, Камелия, по жесткому. Может, я всё-таки умерла? Или в аварию попала, в коме лежу? Или под действием наркотиков лежу где-нибудь с такими яркими галлюцинациями? Эта мысль была намного разумнее, чем всё то, что сейчас со мной происходит. Я даже начала вспоминать и перебирать разные гормоны, которые в передозировке могли привести к таким ярким галлюцинациям. Потом вспоминала про болезни, которые тоже приводят к сильным глюкам. Стало страшно, но я успокоила себя отсутствием болевых ощущений и тем, что это всё действительно так, то это очень резко в какой-то момент может закончится. Просто закончится, и я вернусь к прошлой жизни. Что меня ждёт в ней, даже страшно представить, но проблемы лучше решать по мере их наступления.