– Не торопись! Все это будет! А пока у тебя в подчинении есть только два пристава по обеспечению установленного порядка. Эти два силовика помогут принять дела из отделов и обеспечат их охрану. Главный пристав распорядился, чтобы из каждого отдела прислали по одному человеку на время, пока ты штат не наберешь. Сейчас Наташа обзвонит отделы, и люди подойдут. Помещение тебе выделили шикарное! Дворец Монферрана, прямо напротив нашего управления. На Мойке, 86! Очень удобно! Начальство близко! Нужно только перейти по «почтовому мостику» (пешеходный Почтамтский мост через реку Мойку) на ту сторону реки! Будем тебе помогать и контролировать! Ну что? Цепляй звезды! Подписывай приказ и пошли!

– Куда?

– Принимать дела! Там уже толпа собралась! Со всех отделов города и области приехали приставы! С ночи очередь занимали! Так что цепляй погоны и пошли! – сказал начальник отдела кадров и посмотрел в окно.

Из окна второго этажа Главного управления приставов открывался шикарный вид на речку Мойку, на «почтовый мостик» и дом архитектора Монферрана. Вдоль всей набережной Мойки стояла огромная толпа судебных приставов.

Вчера вечером по всем отделам Санкт-Петербурга и Ленинградской области разнеслась весть о том, что все исполнительные производства, которые невозможно исполнить, приказано передать в новый отдел. Прошел слух, что примут дела только у первых десяти отделов. Остальные останутся со своими «сто первыми» производствами на всю оставшуюся жизнь.

Начальники подняли своих подчиненных по тревоге. Долго уговаривать не пришлось. Приставы, узнав о том, что вот так запросто можно избавиться от дел, которые пьют их кровь, побросав домашние дела, бросились в отделы. Всю ночь в отделах судебных приставов горел свет. Отбирались те дела, с которыми хотелось поскорее расстаться.

– Шеф! Давайте и эти два производства отдадим! – предлагала молоденькая пристав Машенька начальнику отдела.

– Не возьмут! – ворчал старый начальник отдела.

– А вдруг!

– А давай! Заноси в реестр!

– Есть!

Судебный пристав Помидорчикова рыдала над большим мешком, наполненным кучей прошитых папок. Это дело о границах садовых участков лежало у приставов уже три года. Должники писали жалобы. В результате дело стало весить двадцать пять килограммов, а граница участка так и не определена.

– Настя, ты что рыдаешь? – спрашивает ее начальник.

– Счастью своему не верю, Павел Борисович! Неужели у меня это дело заберут навсегда, и я больше не увижу этого старичка?!

– Старичка ты еще увидишь, чтобы передать ему эту радостную новость! Только дело у тебя не заберут! Ты реестр не составила!

– Да составила я реестр, уже давно составила!

– А чего сидишь?

– Сил нет! Ноги дрожат! Павел Борисович, можно я с вами поеду дела передавать, а то вдруг не возьмут?

– Ну тогда собирайся!

– А что, сейчас? Так рано?

– Очередь надо занять! Не мы одни такие умные! Говорят, примут дела только у первых десяти отделов! Бери свой мешок и поехали!

***

Через две недели судебного пристава Настю Помидорчикову откомандируют в первый дополнительный отдел и отдадут это производство обратно.

– От судьбы не уйдешь! – скажет начальник отдела Валерий Век, пытаясь вырвать из рук Насти свой галстук, которым девушка вытирала свои слезы.

Летнее утро Санкт-Петербурга. Река Мойка была наполнена прогулочными корабликами. На одном из них китайские туристы послушно поворачивали свои фотоаппараты вслед за жестами гида в сторону достопримечательностей города. Молодой гид, любитель альтернативной истории Владимир Пиявкин, по прозвищу «Железный Феликс», был, как всегда, в образе Феликса Эдмундовича Дзержинского. Он был одет в гимнастерку старого образца, опоясанную новенькой портупеей, и зеленые штаны-шаровары, заправленные в хромовые черные сапоги. Усы и бородка делали его очень похожим на известного персонажа. Китайцам гид нравился! Он хорошо говорил на китайском! Его версия исторических событий значительно отличалась от того, что было написано в путеводителях, и была более интересна! Но самое главное – он говорил китайским туристам, что является правнуком Феликса Дзержинского, а в доказательство демонстрировал портрет своего родственника рядом со своей физиономией. Сходство было неоспоримо!